— Да, — пробормотала я.

— А миссис Стокер в то время руководила учреждением?

Мороз по коже. Время остановилось. Какая-то внутренняя сила заставила меня поднять глаза и посмотреть в лицо реальности. И я увидела ее.

Она сидела за столом, застывшая и бледная, как будто сошедшая со старой фотографии. Я смотрела на женщину, которая украла мои детские мечты, и время словно обратилось вспять. Она была все та же, разве что постарела.

Колючие, как булавки, холодные глаза, короткие седые волосы, грубое, посеревшее от никотина и алкоголя лицо, неухоженный вид. Под кофтой угадывались все еще сильные предплечья, большие жилистые руки, под которыми нередко хрустели мои ребра.

Я смотрела на нее, а она — на меня. На ее лице все сильнее проступало недоумение, по мере того как ее жесткие глаза скользили по мне и как будто не узнавали в хорошо одетой и цветущей девушке замарашку Нику, маленькую мерзавку с дурацкими пластырями на пальцах и плаксивыми глазенками.

Странное безумие овладело моим сердцем. В висках пульсировало, сердце громко стучало. Казалось, кто-то только что вывернул мою душу наизнанку.

— Мисс Миллиган?

— Да, — прошептала я неузнаваемым голосом и сцепила покрепче пальцы, чтобы никто не заметил, как они дрожат.

— Отвечайте на вопрос.

— Да. Она руководила учреждением.

В груди у меня что-то корчилось, извивалось, грозило задушить меня. Я изо всех сил сопротивлялась этим ощущениям, цепляясь взглядом за прокурора, за скамейки со слушателями, за столы и стулья, лишь бы удержаться в настоящем моменте. Что психолог советовал мне делать в таких случаях? Я забыла. С его помощью я столько раз давала кураторше бой в своей голове, но столкновение с ней в реальности было похоже на сбывшийся кошмар.

Обвинитель продолжал задавать вопросы. Я отвечала медленно, преодолевая неуверенность, выталкивая наружу застрявшие в горле слова, делая голос громче, когда он угасал, но больше не позволяла себе пауз.

Я хотела, чтобы она увидела, какой стала девочка, бегавшая за облаками в небе. Хотела показать ей, что я не сдалась и осуществила свою мечту.

Надо, чтобы она увидела меня такой, какая я есть, увидела силу в моих сияющих глазах, даже если в моей груди билось трепетное сердце бабочки.

Тем не менее во время опроса я ни разу не взглянула ей в лицо.

— Спасибо. У меня больше нет вопросов, ваша честь.

Прокурор сел на место, вооруженный моими заявлениями, и тут настала очередь защитника. Адвокат Маргарет задавал вопросы, пытаясь сбить меня с толку, но я не поддавалась на его уловки. Я не противоречила себе, не отказывалась от своих слов, потому что вопреки опасениям ничего не забылось, тем более что воспоминания в буквальном смысле врезались мне в кожу. Я дополняла свои показания новыми подробностями, чем, похоже, усугубляла положение обвиняемой, потому что адвокат в какой-то момент решил отступить: