– Без результата.

– В карму все равно зачтется, – вещает Девлин. – Небо все записывает в свой голубой блокнотик.

* * *

Шесть месяцев и четыре дня.

Мне кажется, я начинаю забывать, как он выглядит, смеется, держит сигарету, целуется…

Вчера я едва не разревелась, когда увидела «Унесенных ветром» [23] в книжном магазине. Его имя преследует меня повсюду. Многие вещи вызывают такие сильные, болезненные ассоциации, что приходится избегать их. Я почти не заказываю корейскую еду, стараюсь не ездить в Таллу или в те места, где мы бывали вдвоем, и давно удалила из своего плейлиста все песни Мика Фланнери [24] – мы с Митчеллом слишком часто слушали их, пока были вместе.

«На самом деле это хорошее время, чтобы встать на ноги, осмыслить пережитое, понять, что тебе вообще нужно от отношений с кем бы то ни было, и самое главное – залечить свою травму, – однажды сказала Софи. – Не залечив ее, не стоит начинать встречаться даже с самым прекрасным парнем. Самолет с неисправным шасси будет раз за разом терпеть катастрофу, как бы хорошо он ни летал…»

Теперь, постфактум, я понимаю это. Слишком много забот и переживаний можно подкинуть другому человеку, если не исцелить то, что у тебя болит.

Но также я осознаю, что другие люди могут быть важной частью твоего исцеления. Нужно только найти баланс. Когда я встретила Митчелла, мне нужны были поддержка, защита и новая модель отношений, которую я могла бы примерить на себя. Все равно что носить военный комбинезон целый год, а потом вдруг увидеть роскошное платье в витрине – любая не устояла бы. Мне нужно было поверить, что я создана не только для грязи, траншей и перебежек под пулями, но и для бала, танца с галантным партнером, прогулки на карете под звездным небом.

И Митчелл легко убедил меня, что да, для бала и кареты я создана тоже. Вернись я вдруг в прошлое, я бы начала встречаться с ним снова. Без сомнений. Чего бы это ни стоило. Я бы швырнула себя навстречу его любви, как парашютисты швыряют себя навстречу небу. Я хотела выжить после отравления, а он был антидотом, который мне сама судьба протянула на блюдце. Он был самым драгоценным подарком из всех, что получала. Без пафоса и преувеличения именно так. И пусть я потеряла этот подарок раньше, чем успела до конца развернуть оберточную бумагу, я не жалею о том, что обладала им – пусть даже так недолго.

Это были целительные и очень добрые отношения. Мы не проецировали друг на друга свои травмы, не впали в нездоровую созависимость и ничего не требовали друг от друга, кроме человечности и адекватности. И даже то, что Митчелл не преследовал меня после расставания, не названивал, не давил, а уважал мое решение, – стало еще одним подтверждением, что эти отношения были прекрасны.