Она смотрела на колготки в руках, затем перевела взгляд на меня и… улыбнулась. Я улыбнулась в ответ, и комната в одно мгновение заполнилась громким девичьим хохотом. Тогда я подумала: как же круто, когда есть человек, чьи мысли ты можешь прочитать.

На следующий день обедневший аристократ с тростью получил снимки двух пьяных девушек в колготках-сеточках, и… только в них. На нас больше ничего не было.

– Надеюсь, вам понравится мой проект, – наивно хлопая ресницами, ангельским голоском произнесла я.

Луна воплощала свой план: сидела на первой парте с ботаншей и жадно следила за реакцией профессора. Он открыл папку, и его глаза чуть не выпали из глазниц. Он краснел, зеленел, а когда понял, что разглядывает содержимое больше двух минут, резко захлопнул папку. Наверное, чудом можно назвать то, что он не получил сердечный приступ. Де ла Фонн вернул мое домашнее задание так быстро, будто оно представляло собой бомбу, которая вот-вот рванет.

– Прекрасно, смело, – хрипло и едва слышно произнес он. – Но лучше пусть будет у вас!

Я с невинностью монашки уставилась ему прямо в глаза и, забрав свои снимки, произнесла:

– Спасибо, профессор. Я рада, что вы оценили.

Глава 27

Глава 27

УИЛЬЯМ МАУНТБЕТТЕН. Знаешь ли ты, что стал моим наваждением?

Какое глупое ощущение… Я мечтала, чтобы он держался от меня как можно дальше. А сейчас меня бросает в дрожь лишь от мысли, что он больше не заговорит со мной. Я знаю, что им движет. Недоверие. Подозрение.