– Шнайдер проверил камеры, и на них вновь ничего нет, – глухо сообщает он. – Мы не знаем, кто за этим стоит и вернется ли он.

Я молчу. Смотрю на него во все глаза и не могу понять: мое сердце так неистово бьется от страха или от предвкушения? Глупое наваждение…

– Ты не против? – Он спрашивает так, словно ему действительно важно услышать ответ. Серебристые глаза горят беспокойством, губы сжаты в тонкую линию, брови собраны на переносице.

– Я не против. Но Луна?

Уильям открывает рот, и я готова услышать что угодно, но только не это:

– Она переночует у меня.

Мои глаза широко распахиваются. Удивление. Растерянность. Непонимание. Подозрение. Злость. Пять чувств тесно переплелись, болезненно стягивая невидимыми жгутами сердце.

– И часто она у тебя ночует? – Я не узнаю свой голос. Низкий. Хриплый. Механический.

Уильям молчит. Чувствую его изучающий взгляд, и мне хочется спрятаться. Не выдержав, встаю со стула и медленно направляюсь в сторону ванной:

– Мне нужно… – Не закончив предложение, я запираю дверь.

Мысли разбегаются. Когда Ребекка сказала, что Луна и Уильям спят вместе, я решила, что это отвратительные дешевые сплетни. Но что, если это правда? Сколько раз Луна не ночевала в нашей комнате? Не сосчитать. Она провела единственную ночь под одной крышей со мной. Я опираюсь спиной о дверь и делаю несколько резких вдохов. Надо выйти и спросить, какого черта происходит, почему она ночует у него, с ним, в его комнате.

Тихий стук заставляет меня вздрогнуть.

– Селин, – доносится его голос сквозь деревянную дверь.

Мое имя. Его голосом. И душа летит ему навстречу.

– Мы с Луной друзья.

– А Шнайдер тоже ее друг? – спрашиваю я, и отчего-то в горле встает ком, а на глаза наворачиваются слезы.

– Мы не такие друзья.

Слезы все-таки медленными ручейками текут по щекам. Я зло их вытираю.

– Мне без разницы! – выпаливаю в сердцах ложь.