Это я был полностью разобрана и переделана за последние восемь недель.

— Миллер, — шепчет он, большим пальцем вытирая слезы с моих щек. — Не плачь.

Я глажу его по щеке, удерживая зрительный контакт. — Я ничего не могу с этим поделать.

Он продолжает двигаться внутри меня, это ошеломляющее количество любви окружает нас обоих. Кай целует меня в щеки, вытирая мое лицо, в то время как слезы продолжают заливать меня, подавляя мои чувства. Он подтягивает одну из моих ног ближе к груди, обхватывая рукой мою задницу, чтобы проникнуть глубже, ближе, и я никогда не чувствовала ничего подобного.

Это интимно.

Это связь.

Это любовь, и это ужасно больно, потому что все это закончится.

Кай отстраняется, чтобы посмотреть на меня, и тогда я вижу блеск в его глазах. Он тоже все это чувствует.

— Миллер, — говорит он, убедившись, что я обращаю на него внимание. — Если ты когда-нибудь решишь перестать убегать и создать свой дом… Сделай это со мной.

Сдавленный всхлип вырывается у меня, и все, что я могу сделать, это кивнуть в знак согласия. Если я когда-нибудь и изменю свою жизнь, поменяю направление, то только ради него.

Мы держимся друг за друга, пока наши тела движутся синхронно, позволяя им сказать все то, что я не могу.

И той ночью, когда Кай шепчет мне на ухо, что сегодня был хороший день, я не говорю ему, что все эти дни могут быть хорошими.

Потому что для меня это был самый последний.

Глава 37

Глава 37

Кай

— Мяч! — кричит судья.

Черт.

Я собираюсь провести этот гребаный отбивающий, а затем выполнить пробег с нагруженных баз во второй раз за этот тайм.