Отец и Линдси сидят в семейной ложе с Логан и остальными Мэддисонами, но я хочу присутствовать, если Стиви встретится с моим папой, поэтому я взял ей билет на общей трибуне.

Несмотря на то что неизвестно, вернулась ли она в Чикаго, я должен верить, что это так. Я не могу представить, что она пропустит игру.

Мэддисон сидит рядом со мной в раздевалке, мы оба одеты для игры и готовы приступить к делу. Он опирается локтями на колени, не отрывая взгляда от пола.

– Готов?

Я киваю, сосредоточенный, как и мой лучший друг.

– А ты?

– Да. – Мгновение он молчит. – Возможно, это наша последняя игра вместе…

– Может, подождем с этим разговором до того момента, когда уже выиграем Кубок?

– Да, – посмеивается он. – Конечно.

– Знаешь, для маленького золотого мальчика, у которого было все, чего он только желал, ты действительно оказался лучшим другом, о котором я только мог мечтать.

Его грудь вздрагивает в беззвучном смехе.

– При том, что я считал тебя куском дерьма, ты на самом деле оказался чертовски хорошим парнем.

Я поднимаю кулак, он сжимает свой.

– Но я все равно считал, что ты засранец, – напоминает он мне. – И ты все еще засранец.

Когда мы выезжаем на коньках из туннеля, «Юнайтед-центр» оглушает. Мигающие огни освещают наш путь. Мы выкатываемся на темный лед, и дикторы, болельщики и ревущая музыка перекрикивают друг друга настолько, что единственное, что я слышу, – это стук собственного сердца. Я скольжу по льду, разминаясь, и мои короткие вдохи едва наполняют легкие, но я ничего не могу с собой поделать. Я никогда так сильно не нервничал перед игрой.

Как и на каждой игре, Логан встречает Мэддисона у «стекляшки». Обычно я их подкалываю, но сегодня я слишком сосредоточен.

– Одиннадцатый! – кричит судья. – Сними кольцо.

Сбитый с толку, я опускаю взгляд на свои руки. Я оставил перчатки на скамейке запасных, пока делал глоток воды. Я уже снял все свои кольца, включая цепочку. Пока мы играем, они лежат в моей раздевалке. Но потом я вижу крошечное колечко Стиви, едва заметное на моем мизинце, которое я совершенно забыл заклеить лейкопластырем. Теперь уже слишком поздно. Судья уже заметил его.

– Нет, – возражаю я.

Он подъезжает ко мне, сбитый с толку.