Мы дрались грязно и норовили ударить друг друга по запрещенным в честных поединках местам, выплескивая наружу животную ярость. Но чем безжалостней становился бой, тем более восторженно неистовствовала публика. Комментатор что-то кричал в микрофон, разжигая интерес у зрителей, но за гулом кипящей крови и бешеного стука сердца я не мог разобрать ни слова. Я не видел на затемненных трибунах людей – перед глазами был лишь мой противник.

В первом раунде я провел серию сокрушительных ударов и один раз даже свалил Гепарда с ног. Публика взорвалась шквалом оваций и воплей, скандируя лишь: «Бей! Бей! Бей!» – но я, привыкший к совсем другим поединкам, растерялся и дал ему возможность подняться на ноги. В тот момент я еще не понимал, что мне такой милости никто не окажет.

В конце второго раунда Гепард рассек мою бровь. Кровь и пот вперемешку заливали мне глаза, что сильно отвлекало, и если бы не гонг, мне бы сильно досталось.

Я сидел в углу ринга и ополаскивал рот, когда ко мне подошел Джордж и шепнул на ухо:

– Молодец, парень, а теперь сбавь обороты.

По правде говоря, я уже чувствовал усталость. Мои кулаки были содраны в мясо, губа разбита, бровь рассечена, а лицо горело от пропущенных ударов. Каждый вдох обжигал легкие дикой болью в боку, кажется, из-за сломанного ребра.

В третьем раунде бой стал еще жестче, как будто мы оба хотели убить друг друга. Точнее, Гепард хотел убить меня. Он ударил меня коленом в живот, и на несколько секунд я утратил способность дышать. Выпрямившись, я разбил лбом его нос и отшатнулся на пару шагов назад. Из моей брови снова хлынула кровь, застилая глаза и мешая видеть противника. Голова гудела от боли и нескончаемых криков зрителей.

Когда Гепард набросился на меня с чередой ударов, я ловко уворачивался и парировал их, но один я все же пропустил. Тяжелый кулак врезался мне в челюсть, и гул в ушах сменился странным звоном, а перед глазами все завертелось, словно узоры в калейдоскопе. Тело объяло чувством невесомости, а через секунду я соприкоснулся с прохладным матом, вонявшим потом и кровью. Рефери начал отсчитывать секунды, и я бросил все усилия, чтобы встать на ноги, потому что мне нужно было продержаться до пятого раунда.

– Тень! Тень! Тень! – скандировали болельщики, но это не помогло мне воспрять духом, как обычно показывали в спортивных драмах.

Я поднялся на четвереньки и стер с лица кровь, текущую из разбитой губы по подбородку, но тут боковым зрением увидел, что ко мне приближается Гепард. Он возвышался надо мной, а у него на лице горела животная ярость, смешанная с маниакальной радостью, словно происходящее приносит ему удовольствие. Его обезумевший взгляд напомнил мне другой – так похожий на этот.