Было около десяти вечера, когда он перешел через мост. В доме – никого. Из сада доносился смех и звон посуды, пошел на свет свечей, и, как в тот раз, на лугу, увидел множество лиц, обернувшихся к нему, и только потом – ее.
Лица и силуэты незнакомых ему взрослых. Черт. Он был готов мотать пленку обратно…
Ясин бросился к нему навстречу. Наклонившись, чтобы поцеловать его, увидел, что она тоже встает.
Он уже забыл, что она и вправду так хороша, как в его воспоминаниях.
– Какой приятный сюрприз, – сказала она.
– Я не помешаю?
(Ах! Какой диалог! Сколько эмоций! Какое напряжение!)
– Нет, конечно же, нет… У меня гости, мои американские друзья, они пробудут у нас несколько дней… Пойдемте… Я вас познакомлю…
Вырезать! подумал Шарль, вырезать всех их к чертовой матери! Этих уродов в сценарии не было!
– Буду рад…
– Что это у вас там? – спросила она, указывая на сверток, который он нес под мышкой.
– Спальный мешок…
И тогда, прямо как в фильме Шарля Баланды, она обернулась, улыбнулась ему в полутьме, опустила голову, он увидел ее затылок, и, положив ладонь ему на спину, она повела его в темноте.
Инстинктивно наш герой-любовник замедлил шаг.
Зрителю издалека, наверное, не видно, но эта ладонь, эти пять длинных, слегка раздвинутых пальцев, один из которых был нагружен полевым жертвоприношением в камне и «такой фигурой», эти пальцы, которые он чувствовал сквозь тонкую ткань рубашки, это… это было что-то…
Сел в конце стола, ему налили вина, поставили перед ним тарелку, дали хлеба, салфетку, раздались