– Сэм! Матильда! – крикнул я, – вы как хотите, а я уезжаю! Я расцеловал родителей и сбежал с крыльца резво, точно в шестнадцать лет, когда сматывался к Алексису Ле Мену.

Чтобы знакомиться с би-бопом,^[358] сигаретами и алкоголем, оставшимся на дне бутылок от той, что опять дежурила в ночь, с девчонками, которые никогда не оставались надолго, потому что джаз мол «фигня», а не музыка, и потом утешаться Чарли Паркером…^[359]

Я сигналю.

Соседи…

Мама, наверное, меня проклинает…

Жду еще две минуты, а потом – тем хуже для них.

Ну в самом деле! Это уже перебор: вдвое больше заданий по математике, втрое больше по физике, по всей кухне развешаны фотографии Рамона, все ножи измазанны Nutella, а в прошлый четверг в четверть первого пиши им развернутый комментарий по «Племяннику Рамо»!

Каждый вечер я приношу им свежий багет, стараюсь обеспечить сбалансированный рацион питания, всякий раз, стирая их джинсы, выворачиваю их карманы и спасаю кучу всякого хлама, терплю, когда они хлопают дверьми и перестают друг с другом разговаривать, терплю, когда они запираются и хихикают до утра, плюю на их дебильную музыку, не реагирую на их попреки: мне, мол, не понять все тонкости техно и тектоники, я… На самом деле, все это меня не напрягает, но они не смеют отнимать у меня ни секунды, когда я еду к Кейт.

Ни одной.

У них-то вся жизнь впереди…

Я все-таки дал слабину и ехал очень медленно, и на ближайшем светофоре, запыхавшиеся и взбешенные, они меня догнали.

Опять та же песня: дерутся за право сесть впереди.

Сейчас моя очередь.

Неа, моя.

Я проезжаю еще несколько сантиметров, чтобы они побыстрей определились. Стучат по кузову, плевать им уже на то, кто где сидит, осыпают меня ругательствами и оставляют сидеть впереди одного.

– Черт, ты замучал, Шарль!

– Точно, ага… Достал…

– Ты что, влюбился что ли?