– Шон, ты никогда не говорил, что здесь так чудесно.

– Когда я здесь жил, всего этого не было, – признался он, опечаленный тем, что Сюя похвалила обстановку, не имевшую к нему никакого отношения.

– Ты уже встретил кого-нибудь из друзей, которых можно представить Сюе? – небрежно, как бы невзначай спросила Анджела.

Шон внезапно забеспокоился:

– Нет. Пока нет.

Сюя поняла, к чему клонит Анджела, и сказала:

– Это понятно. Друзья у Шона появились благодаря его матери и тебе, Анджела. Когда он возвращался домой, покойная миссис О’Хара созывала гостей, и многие с удовольствием приходили, чтобы побеседовать со священником.

– Кажется, после школы у меня не осталось друзей.

Анджела сжала кулаки. Школьные друзья? Ее брат спятил! Маленькие мальчики, которые тридцать лет назад бегали в школу Братьев? Кто из них, во имя всего святого, мог помнить о Шоне?

– Я полагаю, ты вырос. Как и они, – осторожно намекнула она.

– Все очень изменилось, Анджела. Тебе тоже так кажется? – спросил Шон.

Это было то, что надо. Она поняла, что эта мысль, если ее осторожно развить, сыграет роль спасательного круга. Возвращаться в новый, незнакомый Каслбей не имело смысла.

Анджела вздохнула:

– Я иногда вспоминаю старые времена: на улицах почти никого и всего пара-тройка семей на пляже… Мы здоровались с каждым прохожим.

Сюя ей подыграла:

– Шон заметил вчера вечером, что поселок слишком изменился, стал большим и… Как ты его назвал?

– Аляповатым. Ведь правда? Честно говоря, Анджела, Каслбей становится похож на английские городки – милые, но очень шумные и полные туристов.

– Что тут поделаешь? – воскликнула Анджела. – Я подумываю о том, чтобы самой уехать отсюда. Найти школу побольше и работу получше. Не знаю, почему я до сих пор здесь. Наверное, меня не отпускают корни. Как и тебя.

– Если уедешь, ты всегда сможешь вернуться. Повидаться с людьми. Здесь твои друзья, а у Шона их немного, – спокойно заметила Сюя.

– Я бы не сказал, что… – встрял Шон, не желавший выглядеть одиноким.