– Скажи!

– Потому что это было не так важно, как создание объединенного комитета. И не надо это сравнивать с важностью какого-то бизнеса, Кэти. Компании рождаются и умирают.

– Даже если ты трудишься как раб и строго следуешь правилам, как постоянно делали мы?

– Да о чем вообще мы говорим… Ты же презираешь своих заказчиков, ты просто делаешь на них деньги, я же слышал, как ты снова и снова на них жалуешься и насмехаешься, но все равно ведь ты берешь их деньги!

– А что, это аморально – обслуживать и получать за это плату?

– Нет, Кэти, не так, но мне кажется, что ты уж слишком высоко поднимаешь моральную планку, утверждая, что я должен был бросить важное дело по защите бездомных ради защиты того, что, как мы согласимся, представляет собой в итоге нечто совсем неважное.

– Повтори еще раз, Нил.

– Хватит играть, ты меня услышала.

– Ты думаешь, «Алое перо» не имеет значения?

– Не само по себе. Оно удовлетворяет кое-какие потребности, но в смысле…

– Ты всегда так думал, ну… год назад, когда я так хлопотала, организовывая все? – спросила она, и Нил тяжело вздохнул. – Мне нужно знать. – Кэти теперь была спокойна.

– Ну… я думал, это доставляет тебе удовольствие, понимаешь, из-за всей этой ерунды с твоей матерью и моей, хотя все это ни для кого никогда не имело значения.

– Это имело значение для всех, кроме тебя, – сказала Кэти.

– Значит, ты полагаешь…

– Значит, ты всегда думал, что это было вполне тривиальным начинанием, из тех, что открываются и закрываются?

– В бизнесе такое случается. – Он пожал плечами. Равнодушно.

– Тогда почему ты вообще во все вмешался, когда к нам вломились… когда произошло то ограбление, которое, как оказалось, на самом деле устроил твой двоюродный брат?

– Я все ждал, когда мы до этого дойдем, – сказал Нил.

– Нет, Нил, почему ты взялся за это, если не собирался доводить все до конца?

– Я собирался довести до конца и собираюсь, просто сегодня не тот день. Кто угодно в Ирландии сказал бы тебе, что у меня более важные дела. – Нил выглядел крайне обиженным.