— И это оказалось просто, — говорит он. — Мне всего-то понадобилось просить и умолять каких-то несколько недель.

— Ты не просил и не умолял.

— Неужели ты не замечала?

Фелипе вспоминает, как в первый вечер мы пошли танцевать и он смотрел, как меня тянет к тому красавчику из Уэльса. Его сердце упало, когда он увидел, как разворачиваются события, он подумал: «Я так стараюсь соблазнить эту женщину, но сейчас молодой смазливый парень уведет ее у меня, и из-за него в ее жизни возникнет столько осложнений, — а если бы она знала, сколько любви я могу ей предложить».

И это так Фелипе заботлив от природы, и я чувствую, что он словно вертится вокруг меня по орбите, а я — главное направление на его компасе. Он становится моим рыцарем-защитником. Фелипе из тех мужчин, кому обязательно нужна женщина, но не для того, чтобы заботились о нем, а чтобы у него появился кто-то, за кем можно ухаживать, кто-то, кому посвятить себя. С тех пор как они с женой разошлись, у него не было таких отношений и он чувствовал себя потерянным, однако теперь, когда у него есть я, все снова встает на места. Мне очень нравится его отношение. Но оно и пугает меня. Иногда, когда он готовит мне ужин внизу, насвистывая беззаботную бразильскую самбу, и кричит: «Дорогая, хочешь еще бокал вина?» — а я тем временем прохлаждаюсь наверху с книжкой, я невольно задумываюсь, способна ли стать чьим-то солнцем, смыслом чьей-то жизни. Есть ли в моей жизни центр, чтобы я могла стать центром чьей-то вселенной? Но когда я наконец заговорила об этом с Фелипе, он ответил:

— А я просил тебя становиться таким человеком, милая? Просил быть смыслом моей жизни?

Мне тут же стало стыдно за свое тщеславие, за то, что я подумала, будто он хочет остаться рядом со мной вечно, чтобы до конца жизни потакать моим капризам.

— Извини, — ответила я. — Я немножко задрала нос, да?

— Немножко, — согласился он и поцеловал меня в ухо. — Но не слишком. Дорогая, конечно, нам стоит поговорить об этом, потому что от правды не убежишь, — я безумно влюблен в тебя. — Я побледнела, и он быстро обратил все в шутку, пытаясь меня успокоить: — Я говорю чисто гипотетически, конечно. — Но потом добавил совершенно серьезно: — Сама посуди: мне пятьдесят два года. И поверь, я уже успел понять, как устроен мир. Я вижу, что ты не любишь меня так сильно, как я тебя, но, если честно, мне все равно. Ты почему-то вызываешь во мне те же чувства, что мои дети, когда они были маленькими, и от них не требовалось меня любить — это я должен был любить их. Твои чувства зависят от тебя, но я люблю тебя и буду любить всегда. Даже если мы никогда больше не увидимся, ты вернула меня к жизни, а это многое значит. И конечно, мне хотелось бы прожить рядом с тобой всю жизнь. Единственная проблема в том, что я не знаю, что за жизнь будет у нас на Бали.