Максим бы все отдал, лишь бы еще раз застать подобную сцену, но – увы.

На кухне в новой квартире было достаточно места, чтобы провести целый турнир по спортивно-бальным танцам, но там больше никто не танцует и очень редко можно услышать чей-то смех. Да и в последнее время Макс почти не брал гитару в руки.

То, что предложила ему несколько дней назад Юля, было самым настоящим выходом из зоны комфорта. Хотя бы петь не заставляет, и на том спасибо. Все вечера после похода в музей Макс проводил с гитарой в обнимку, чтобы выучить все песни из утвержденного его подругой репертуара, подобранного по принципу: чтобы люди вокруг танцевали. После цветов на первое сентября такое ТЗ выглядело крайне понятно. Да и ему не привыкать к странным запросам. Когда-то ему пришлось собирать букет, в котором вместе с цветами была книга.

Бо́льшую часть песен Макс и так знал, но решил, что практика лишней не будет. Глупо, наверное, но он так боялся накосячить. Ладно незнакомые люди, пройдут мимо и тут же забудут, но Юля…

– Переживаешь, что твоя девочка так и не придет? – Макс не заметил, как в дверном проеме появилась мама.

– Да нет… – он поставил гитару рядом с собой, прислонив ее к кровати, – мне стоит переживать, если она придет, и причем вовремя.

– Девочки такие девочки. Уверена, она час выбирала, что надеть. – Женщина подъехала на инвалидной коляске ближе к сыну.

– Я думал, ты приш… – Он осекся. За все эти годы он так и не смог привыкнуть к словам, отражающим новую реальность. В его сознании мама все еще танцевала на кухне, бегала полумарафоны, носилась среди цветов в своем магазине и каталась на лыжах, а не на инвалидном кресле. И каждый раз, когда он употреблял старые слова, тут же начинал корить себя.

– Ну да, подошла, – закатила она глаза, – причем на своих двоих! – Она помахала сыну обеими руками.

Макс выдавил из себя улыбку. В их семье только он не смог смириться с произошедшим и винил себя непонятно за что, хотя его вины в этом совершенно не было. Просто несчастный случай на горнолыжном курорте. Просто Максима не оказалось рядом, чтобы взять ее за руку и сказать: мам, да сдался тебе этот новый склон? Пойдем лучше глинтвейн пить. И потом на вопрос «почему?» ответить: предчувствие плохое. Так что часть его вины в произошедшем все же была.

– Так что? – не дала сыну окончательно утонуть в пучине мыслей Ольга. – Пришла, чтобы что?..

– Отговорить меня от этой глупой идеи.

– Зачем? Мне кажется, Юля отлично на тебя влияет.

– Ты какая-то странная. И тебе норм, что я буду играть на улице?

– Норм.