Для меня книги по-прежнему были полны ожидания новых открытий; они внушали мне чувство, что возможно все – все что угодно. В тяжелые времена книги оставались моей палочкой-выручалочкой, спасательным поясом; в юности я ссылалась на них, когда надо было принять решение. За долгие годы работы с книгами у меня развилось шестое чувство: одним прикосновением я могла отнести книгу к определенной категории. Толстые романы в мягких обложках напечатаны на грубой дешевой бумаге. Поэзия, балансирующая на грани невесомости, издается с широкими белыми полями. Биографии пестрят фотографиями и секретами из жизни их героев.

«Тысяча оливковых деревьев» была тонкой, компактной книжкой; типичный рассказ путешественника с не менее типичной фотографией на обложке: пронзительно синее небо и безлюдный каменистый берег. Побережье казалось жарким, иссушенным: на такой земле ступни соскальзывают со щебня, а между пальцами ног появляются синяки.

Минти следила за моей реакцией. У нее была привычка нацелить свои темные, слегка раскосые глаза на кого-нибудь и сделать вид, будто она не моргает. Возникал эффект пристального сопереживающего внимания, который очень нравился людям и, думаю, утешал их. Лично меня за те три года, что мы вместе работаем, не раз успокаивал взгляд ее темных, напряженных глаз.

– «Автор книги – мошенник, – зачитала она отрывок из рецензии. – А книга и того хуже…»

– Интересно, чем он заслужил такую желчность? – пробормотала я.

– Тем, что его книга расходится бешеными тиражами, – парировала Минти.

Я протянула ей «Тысячу деревьев».

– Будь по-твоему. Звони Дэну Томасу, пусть он быстро переделает статью.

– Ты что, Роуз? – медленно и задумчиво проговорила она, в ее голосе слышались незнакомые мне нотки. – Тебе не кажется, что ты вполне можешь и сама ее переделать?

Я улыбнулась в ответ. Мне нравилось думать, что мы с Минти стали подругами: я доверяла ей, потому что она все время говорила то, что у нее на уме.

– Нет. Ни к чему испытывать себя. Я просто не хочу заниматься книгами Хэла Торна.

– Понятно. – Она обошла коробки на полу, доверху наполненные этими самыми книгами, и присела. – Как ты сказала, пусть будет по-моему.

Кажется, подруга меня не одобряла. Я тоже была собой недовольна: непрофессионально игнорировать книги, тем более ту, о которой будут писать все подряд.

Меня отвлек звонок по внутренней линии. Это был Стивен из производственного отдела.

– Роуз, извини, но придется вырезать страницу из книжной рубрики в номере за двадцать девятое.

– Стивен!

– Прости, Роуз. К вечеру успеешь?