Эндрю взглянул на меня, и его кивок говорит о том, что даже он согласен с моими словами.

Между гонщиками есть негласный кодекс. Мы не говорим гадости друг о друге. Мы можем недолюбливать друг друга, иметь напряженные отношения, но все это мы держим при себе. Внутренние конфликты мешают спорту. А унижение других пилотов и того хуже. Его фанаты тебе этого не простят.

– Это так, – говорит Ари, возвращая меня к разговору. – Но в начале каждого сезона только двадцать мест. Редко команды увольняют гонщиков в середине сезона… но такое бывает.

Я не собираюсь возвращаться назад.

Я заслуживаю быть здесь.

Я заработал это право.

– Ясно. – Это все, что я могу сказать.

– Я за тебя борюсь. Просто знай, что я всегда за тебя.

– Спасибо.

– И не удивляйся, если скоро увидишь меня на трибуне.

– Тебя? Ты серьезно? Ты же мистер-всегда-важный-и-занятой.

– Просто ты на первых местах в списке моих приоритетов, Риггс.

– Спасибо, брат.

– Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы ты остался с Моретти.

Я заканчиваю звонок, откидываюсь назад, закрываю глаза и вздыхаю.

Два предупреждения.

Два чертовых предупреждения.