Мы падаем навзничь на мою кровать, ее прижимающаяся ко мне грудь – вершина блаженства.

– Риггс, – произносит она сбивчиво, отчаянно.

Я тоже в отчаянии.

– На колени, – говорю я, испытывая внезапную потребность вернуть себе контроль в этих отношениях. Выровнять границы. Дать ей понять, что я контролирую ее гребаное удовольствие, а не она мое.

– Что? Я не…

– Встань на гребаные колени. Ползи сюда. Сядь мне на лицо. – Ее глаза удивленно расширяются. Да. Ты не ослышалась. Я кладу руки ей на бедра и направляю их себе на плечи. – Я собираюсь отыметь твою киску своим языком. А потом хорошенько и жестко трахну тебя своим членом.

– Я… что делать, если ты не сможешь ды… оооох, – стонет она, когда я утыкаюсь лицом между ее бедер, нос, губы и подбородок мгновенно покрываются ее возбуждением.

Гребаный рай.

– Не волнуйся за меня, – говорю я, когда чувствую, что она напряглась и пытается приподняться. Я кладу руки ей на талию, прижимая ее к себе. – Я выйду подышать свежим воздухом, когда буду готов. Но прямо сейчас утопи меня к чертовой матери.

Она издает наполовину вздох, наполовину визг, когда я снова погружаюсь в ее сладкий бархат. Она катается на моем языке, мой нос касается ее клитора, а подбородок – попки. Это чертовски восхитительно.

Каждое движение языка.

Каждое посасывание.

Я ласкаю ее, пока она не течет мне на лицо. Ее киска набухает и становится еще более влажной.

Ее тело напрягается.

И когда она выкрикивает мое имя, ее пальцы хватают меня за волосы и дергают их, а ее оргазм захватывает мой язык и топит меня самым лучшим из возможных гребаных способов.

Ее прерывистые вздохи сводят меня с ума. Она будто не уверена, как принимать такое удовольствие. Как владеть им.

Камилла задыхается, когда я опускаю ее бедра еще раз, чтобы лизнуть в последний раз. Но я не могу продержаться больше ни секунды. Мой член так чертовски тверд, что яйца дико болят.

Спустя несколько секунд переворачиваю ее. Вздох переходит в смех, но оба они заглушаются рычанием, которое я издаю, когда погружаюсь в нее одним быстрым толчком.