– Как парни отнеслись к этому?

– Пятьдесят на пятьдесят. Без Зака группа все равно не та, мы все это понимали. Митч сказал, что никак не решался первым начать этот разговор. Но по Нико это решение сильно ударило, он пока в обиде на нас. Мы решили, что постановка Хлои будет нашим последним выступлением.

Его слова обездвиживают меня. Я застываю, держа руку на весу, чтобы не испачкать плед, потому что моя мокрая ладонь в розовой газировке.

– Ты уверен?

– Как ни в чем другом.

Отставив ведерко с мороженым, Сойер берет с журнального столика коробку с бумажными салфетками и достает сразу несколько. С колотящимся сердцем я наблюдаю, как он обхватывает мое запястье и, потянув на себя, вытирает мою влажную ладонь. Так аккуратно и бережно, словно в его руке не салфетка, а острое лезвие, и он боится меня поранить.

Наши лбы почти касаются друг друга. Голова кружится от аромата вишни, и я уже не знаю, принадлежит он содовой или самому Сойеру.

– Знаешь, как я это понял? – спрашивает он, не поднимая взгляд. – Обычно начало или конец репетиции означало то, что мне нужно зайти к тебе за гитарой. Это был повод увидеть тебя лишний раз. Как только мы с тобой отдалились, стимул пропал. Зато работой в мастерской я заинтересован все так же сильно.

– Возможно, тебе просто нравится проводить время с моим папой так же сильно, как и со мной.

– Не буду исключать этот вариант.

Сойер проводит салфеткой между моими пальцами. Мы оба понимаем, что, даже если вытереть мою руку насухо, она все равно останется липкой, но я не предпринимаю никаких попыток, чтобы встать и смыть газировку водой.

– Не думала, что ты придешь.

– То, что мы временно прервали общение, не значит, что я брошу тебя в один из самых худших дней.

– Все на паузе из-за меня, – напоминаю я, разглядывая крошечную родинку на его носу. – Не буду врать, я боялась, что ты возненавидишь меня и не заговоришь, пока я не приду к тебе голая и готовая на все.

– Если есть такая вероятность, то я сейчас же перестану говорить с тобой, Гномик.

Усмехнувшись, я ерзаю и придвигаюсь чуть ближе.

– Спасибо. За то, что ждешь.

Сойер поднимает голову. Наши взгляды встречаются, и я задерживаю дыхание от красоты его глаз. Холодный серый цвет почти вытеснен темной каемкой и большими зрачками. Ресницы настолько длинные, что я не могу перестать думать о том, что, если у нас когда-нибудь будут дети, я буду молиться, чтобы им достались ресницы отца.

– Тебе не нужно благодарить меня за это, Райли. Я знаю, насколько это сложное и важное решение. Скажу честно, я не готов ждать вечность, но времени у тебя достаточно.