Усмехнувшись, я прикрываю веки.

– Ты даже представить себе не можешь, как важно для девочки любить свое отражение в зеркале.

– Я помню, как ты переживала из-за этого. – Он задерживает пальцы в дюйме от моей талии и заглядывает в глаза. – Можно? В последние дни ты…

– Немного нестабильна, знаю, – помогаю я, заметив, как он запнулся. – Все хорошо.

Ладонь Сойера опускается на мою талию.

– Никогда не понимал твоих комплексов, потому что с детства считал тебя самой красивой. И не буду врать, мне тяжело смотреть на то, как ты снова презираешь себя и не хочешь смотреться в зеркало.

Может, Сойер просто всегда видел мои минусы как плюсы? По маминой теории это и есть любовь.

– Мне слишком тяжело, потому что я хотела, чтобы наш первый раз был идеальным, а из-за этой чертовой сыпи я все время думаю о том, как выгляжу. Знаю, ты сказал, что тебе все равно, но дело во мне. Это сковывает.

Сойер тянется к прикроватной лампе и выключает ее. Из освещения остается лишь бледное свечение от экрана ноутбука и полоска света из открытой двери ванной комнаты.

– Так лучше? – спрашивает он, медленно выписывая большим пальцем круги на моей талии.

В этот момент я люблю Сойера так сильно, что готова разреветься. Отложив дневник, я тянусь к его губам, но замираю.

– Что? Что я опять сделал не так? – опасение в его голосе заставляет меня рассмеяться.

– Я не закрыла дверь. Это же закон книг номер один – нас не должны прервать. В этот раз никаких ошибок!

– По закону книг ты должна быть девственницей.

– Придурок.

Соскользнув с него, я иду к двери, поворачиваю замок и быстро возвращаюсь обратно. По телу дрожью пробегает волнение, когда я снова опускаюсь на колени Сойера. Внезапно я чувствую себя неуверенно, словно все в первый раз.

О господи, я правда собираюсь переспать с Сойером Вудом! Не могу поверить, что моя кожа покрыта сыпью в такой важный момент. Не могу поверить, что та девочка, писавшая про безответную любовь в своих дневниках, получила взаимность.

Обняв Сойера за шею, я склоняюсь ближе и прижимаюсь своим лбом к его. В тишине комнаты слишком громко слышится мое прерывистое дыхание и гулкое биение сердца.

– Что такое? – шепчет он, водя костяшками вдоль моего позвоночника. – Не думай об этом. Я люблю тебя, и ты прямо сейчас можешь убедиться в том, насколько красивой я тебя считаю.

Сжав мои бедра, Сойер притягивает меня ближе, я скольжу по его ногам и, оказавшись на бедрах, даже сквозь ткань его джинсов чувствую, как он возбужден.