Шумно сглотнув, Джек поднимает голову и смотрит на Флоренс покрасневшими глазами. Внутри холодеет.

– Я не хотел, правда. Не хотел его убивать. Он повернулся ко мне, пуля попала в грудь. Я же не хотел, я же не убийца, Флоренс. Я… – Он пожимает плечами. – Я тачки угонял. Просто тачки.

Она машинально отводит руку и пытается осознать то, что услышала.

Он убил человека. Полицейского, который их остановил. В голове не укладывается: ее Джек – убийца. Он отнял чью-то жизнь. И, судя по тому, что он здесь, в Нью-Йорке, избежал наказания. Но…

– Пожалуйста, постарайся понять, что я не…

Флоренс машинально отстраняется: ей нужно время. В голове слишком много мыслей, они роятся и жужжат, не давая выделить даже одну главную.

Застыв, она пытается не смотреть на Джека: просто не может. Сейчас слишком рано, он поймет, всегда понимает по ее взгляду.

– После этой ночи мы завязали, – произносит он тихо. – Уехали из Манчестера, потому что жить там уже не получалось. Вздрагивали от всего.

Флоренс слышит тяжелый вздох.

– Я до сих пор вздрагиваю. Пытался об этом не думать, но все равно кошмары снятся. Ты спрашивала, почему я просыпаюсь посреди ночи? Я во сне тело тащу.

От его аккуратного прикосновения она жмурится, как от удара, и Джек сразу убирает руку.

– Ты хотела сама решить. Полагаю, все очевидно.

– Мне нужно время, – хрипло шепчет Флоренс.

– Нет, любимая. Я вижу твой ответ. – В голосе Джека сквозит горечь. – И он вполне справедлив.

Она поднимает голову, когда слышит, как он встает на ноги. Но теперь не пытается больше коснуться ее, наоборот, уходит к двери. Задерживается там на секунду, поворачивается и смотрит ей в глаза.

– Зато я сказал, что люблю тебя, – грустно улыбается Джек. – Об этом было сложно молчать.

Когда за ним захлопывается дверь, Флоренс опускает голову на колени и наконец позволяет себе разрыдаться.

Ему нужна была ее поддержка. Понимание и принятие. Все то, что дала бы ему любящая девушка, хоть он и не просил. Но это не обычное темное прошлое, и он не жертва.

Он – убийца. А она не понимает, как с этим можно жить.

Браслет «Тиффани» оставляет на коже след витой оливковой ветви.