– Хорошее дело, – в ее голосе появляется улыбка. – Как зовут-то?

– Флоренс, – внутри теплеет от звуков ее имени.

– А ну-ка подожди минутку. Не та ли это, случайно, Флоренс, которая…

– Встречалась с Гэри. – Джек поджимает губы. – Это она.

– О-хо-хо, как у вас там все по-манчестерски, – хихикает бабушка. – Нет, ну девочка, кажется, хорошая. И тебе как подходит, она же искусствовед?

– Ба, у нее тут своя галерея.

– Вот, говорю же, подходит. Я еще Гэри намекала, где он, а где искусствовед. А тебе-то в самый раз, ты в этом понимаешь.

В дверь скребется Марта, и Джек с досадой кусает губы.

– Ба, я еще завтра позвоню, – обещает он. – Расскажешь, как выходные прошли.

– Беги, родной, – отпускает его она. – И не волнуйся, у меня тут все по-старому. Нечего пока рассказывать.

– Марта, заходи. – Джек отключает звонок. На часах полдень.

В ней что-то изменилось: куда-то пропала вся уверенность в себе. Плечи напряжены, во взгляде читается какая-то странная вина. Где же его Марта, которая с улыбкой приходила в кабинет последние несколько месяцев?

– Мистер Эдвардс, – аккуратно садится она в кресло напротив, – реестр у вас на почте.

– Отлично, спасибо. – Он открывает письмо. – Что нового в нашем маленьком государстве?

– Ничего не произошло с п-пятницы.

Марта никогда не заикалась. Джек сворачивает реестр и поднимает на нее взгляд.

– Выкладывай. Что случилось?

– Ничего, правда. Мы уже все проверили – ничего такого.

– Ошиблась где-то? Почему мямлишь?

Испуганное лицо Марты напрягает еще больше. Это как же нужно было накосячить, чтобы теперь так дрожать?