– Зато я развеялась, – неожиданно для себя произносит Кэтрин.

В кабинете повисает тишина. Жасмин переводит взгляд на монитор и поджимает губы. Зачем Кэтрин так сказала? Кто за язык тянул?

С другой стороны, это ведь только ее дело, за кого выходить замуж. Будь это Том Гибсон, или Лэндон Старк из отделения радиологии, или тот же Брайан Пак – какая разница?

– У него есть другие члены семьи в Нью-Йорке?

– Нет, – выдыхает Кэтрин. – Он не общается с родителями.

– Значит, в случае критичной ситуации решение будешь принимать ты.

– Да.

Если Том окажется в коме, Кэтрин придется самой решать, держать ли его на ИВЛ или отпустить. С его диагнозом это не слишком вероятно, но произойти может все что угодно. В том числе и с ней самой.

– Кэтрин, насколько для тебя это серьезно? – поворачивается Жасмин. – Ты ведь не…

– Я не вышла замуж из жалости, – твердо отвечает она. – У нас отношения и… чувства. И для меня все более чем серьезно.

– Так тоже бывает. Хочу, чтобы ты прошла ревизию у психолога. Пойми, девочка, вне зависимости от того, как ты чувствуешь себя в моменте, для меня важно, чтобы все оставалось в здоровых рамках. В мои планы не входит терять хорошего врача из-за ситуации вроде такой.

– Поняла, – подбирается Кэтрин, – я готова.

Когда Жасмин кивает, показывая, что разговор окончен, она поднимается и разворачивается к двери. Столько танцев вокруг темы, хотя все изначально можно было сократить до простого «ты вышла замуж за пациента, сходи на ревизию». Беседа, больше похожая на шуточный выговор, теперь ощущается скорее как издевка.

Забавно, что это действительно Жасмин толкала ее в сторону Тома, когда еще сама Кэтрин была против отношений с ним.

– Кстати, – окликает та, заставляя повернуться, – у тебя отпуск?

– С понедельника.

– Куда вы едете?

– В Германию, – слегка хмурится Кэтрин.

– Интересный выбор, – улыбается Жасмин, – не давай немцам спаивать мужа, ладно? У меня там родственники, они говорят, что немцы пьют пиво вместо воды.

– Хорошо, доктор Райт.