По крайней мере, я не питала никаких иллюзий насчет этого горячего папочки. Смотреть смотри, а трогать не смей.

Как-то так…

– Ну, не буду вас задерживать. Спокойной ночи, мистер Роудс!

Он опустил подбородок, и я, решив, что больше ничего не последует, направилась к двери. Но поднялась всего на две ступеньки, когда снова послышался его грубоватый голос:

– Аврора!

Я обернулась через плечо.

Челюсть у него снова была напряжена, морщины на лбу обозначились явственнее.

– Вы красивая, – мгновение спустя объявил он этим своим размеренным мрачным голосом. – Он идиот, что смотрит по сторонам.

Могу поклясться, что на секунду у меня остановилось сердце. Или даже на три.

Я оцепенела: его слова пробили меня насквозь и ошеломили.

Он стоял в проеме, держась руками за обналичку двери.

– Мне приятно это слышать, – сказала я, чувствуя, как странно и хрипло звучит мой голос. – Спасибо!

– Просто говорю правду. Спокойной ночи! – отозвался он, очевидно, не догадываясь о том, какие разрушительные последствия имела для моей души брошенная им словесная граната.

– Спокойной ночи, мистер Роудс! – прохрипела я.

Он уже притворял дверь.

– Можно просто Роудс.

Дверь уже закрылась, и он направился к дому, а я продолжала стоять на месте, пытаясь осмыслить каждое сказанное им слово. Затем, поднимаясь по лестнице, поняла три вещи.

Он совершенно точно снова меня проверял.

Сказал называть себя Роудсом, а не мистером Роудсом.

А над тем, что я красивая, думать, а тем более раздумывать не стоит.