Я обернулась и увидела Эймоса: он по-прежнему сидел на веранде, но уже на другом стуле. В одной руке он держал консоль, а другую поднес к глазам, защищаясь от солнца и разглядывая мою паленую шкуру.

– Привет! Я в порядке, только получила солнечный ожог второй степени. Но это так, пустяки, – отшутилась я и снова застонала, когда плечо отозвалось пульсирующей болью из-за контакта с лямкой.

– У нас есть алоэ вера, – чуть слышно произнес он.

Я чуть не уронила рюкзак.

– Можете взять, если нужно.

Меня не пришлось упрашивать. Я достала из рюкзака швейцарский армейский нож и, бросив рюкзак на землю, поспешила к дому. Поднялась по ступенькам и подошла к тому месту, где сидел парнишка. Он был в потрепанной футболке и еще более потрепанных спортивных штанах с парой дырок, а поодаль стоял простой оранжевый горшок со среднего размера растением. Еще на веранде имелся кактус или что-то вроде того – он, правда, уже не подавал признаков жизни.

– Спасибо, что предложил. – Я присела перед горшком и выбрала хороший мясистый лист. Парнишка наблюдал за мной, но, перехватив мой взгляд, отвернулся. – Что, досталось тебе из-за гаража?

Он помолчал, а потом ответил нерешительно и так же тихо:

– Да.

– Сильно влип?

Снова пауза.

– Я наказан. – Еще одна пауза. – А вы ходили в горы?

– Да. – Я улыбнулась ему. – К водопаду Пьедра. И обгорела.

По ощущениям казалось, что я прошла не километр, а гораздо больше. Уже через пять минут я стала ругать себя за то, что наполнила бутылку, которую нашла в машине, вместо того чтобы взять большую бутыль. И проблем с дыхалкой оказалось больше, чем я предвидела, но это был опыт. Так что я не собиралась корить себя за то, что пыхтела и обливалась пóтом, когда пробиралась под кронами деревьев, окаймлявших тропу.

Но я решила, что стоит переключиться на более серьезную кардиотренировку, потому что иначе, черт побери, отдам концы на пятнадцатикилометровых переходах, которые планировала осуществить, – если, конечно, задержусь здесь.

После вчерашней лажи на работе я уже сомневалась в том, что все получится, хотя надежда еще оставалась.

Во Флориде меня по-настоящему никто не ждал. Меня там любили, но настолько привыкли к тому, что я живу где-то далеко, что, вернись я назад, это было бы странно. Тетя и дядя привыкли жить одни, хотя приняли меня с распростертыми объятиями и помогли залечить сердечную рану. Ну, почти залечить. У моих двоюродных братьев тоже была своя жизнь.

Друзья переживали за меня, но и у них было три тысячи дел.