– Нет! Там тихо. Я ничего… Нет! – снова накатывает паника, и я срываюсь на крик.
– Тэя, соберись. Ты стояла здесь, но в холле был Нэйт и кто-то еще. Ты должна была слышать хотя бы их голоса. Вспоминай.
– Да. Я… Нэйт. Он что-то… Сказал… – голова разрывается. Ви́ски пульсируют. Я готова взорваться от давления.
Ламберт резко срывается с места и мчится в холл. Открываю глаза и не вижу его.
– Тэя! – кричит он, а кажется, что Нэйт.
Хватаюсь за голову и выпускаю бокалы из рук. Они разбиваются, и звон стекла заставляет меня завизжать. Я реву навзрыд. Кричу. Ору не своим голосом.
– Нет! – вопли отражаются от стен, и я бросаюсь в холл. – Нет! – осколки бокалов кромсают мои босые ступни в кровь.
Ламберт тут же бежит мне навстречу и ловит меня за плечи.
– Тэя, это я, слышишь? – он встряхивает меня, но бесполезно – истерика охватила мое тело.
– Нэйт! Господи! Нэйт! – брыкаюсь и ору в руках доктора.
– Здесь только мы, Тэя. Все прошло. Здесь только мы. Никого больше нет. Посмотри на меня.
Но я не смотрю. Я бьюсь в припадочной агонии, вырываюсь из хватки Ламберта, реву, захлебываясь слезами. Я вижу Нэйта, его тело, раскинувшееся на полу возле парадной двери. Оно в луже крови. Она растекается по светлому полу. Ей нет конца. Все в крови. В этом ужасном бордовом оттенке. И это – цвет крови Нэйта.
– Она убила его! – срываю голос. Сдираю с плеч руки доктора. Царапаю его кожу. Хочу выбраться из его оков. Хочу вырваться. – Она застрелила его! Нет!!! Нет!
Это уже не я.
Я больше не владею ни разумом, ни телом.
Боль охватила и сковала каждый дюйм беспомощной, отчаянной Тэи. Боль разорвала ее на тысячи кусков. Боль уничтожила Тэю.
– Тэя, кто? Ты видишь, кто это?
– Она… – задыхаюсь и падаю на колени, но Ламберт подхватывает меня под руки. – Стефани, – в глазах темнеет. – Она убила моего Нэйта… Она… – слабость подавляет гнев, и я обрушиваюсь на грудь доктора. Мякну под его руками и тону во мраке.