Слабо улыбаюсь и скольжу взглядом по его спокойному лицу. Глаза закрыты, как прежде, как закрылись три месяца назад. Делаю вдох, чтобы продолжить. Воспоминаний так много, а говорить становится все сложнее.

– Нэйт… Я скучаю, – на мгновение зажмуриваюсь, чтобы не заплакать, но поздно – слезы уже катятся по щекам. – Невозможно скучаю по тебе каждый день, – шмыгаю носом и подтираю глаза. – Прости, я обещала больше не плакать. Обещала быть сильной для тебя, – голос дрожит. – Ты столько раз меня спасал. И я знаю, что запретила тебе это делать. Но, пожалуйста… Пожалуйста, Нэйт, спаси меня еще раз. Я не могу без тебя. Я не хочу. Я так же, как и ты, уже не умею иначе. Умоляю, спаси меня. Даже если ты просто двинешь пальцем – считается. Мне хватит даже этого.

Всхлипываю и замолкаю, перекручивая обручальное кольцо на его пальце.

– Ладно, прости… Что-то я совсем расклеилась к ночи. Давай поговорим о чем-нибудь более… Веселом.

Встаю со стула и подхожу к окну. За занавеской все та же беззаботная жизнь, все тот же город, усыпанный тысячами далеких огней. Мы с Нэйтом светились ярче. Чикаго все не по чем. Хотела бы я попросить у него взаймы еще стойкости. Чувствую, что сдаю позиции.

Уже сентябрь, и осень наступает решительно. Отбивается от последних летних попыток подарить людям еще тепла. А оно так необходимо нам. Уже который день осень не устает насылать дожди. Капли барабанят по окнам больницы, но не приносят умиротворения, а ведь раньше я любила дождь. Больше не люблю – такие дни нагоняют еще больше тоски, а сердце особенно сильно болит. Кажется, сегодня я не усну.

Тяжело вздыхаю и устремляю взгляд вглубь городских высоток, к мерцающим огням непоколебимого Чикаго. Там, как всегда, бурлит жизнь. Надо бы и мне отвлечься.

– Готов поспорить, вид из нашего пентхауса в разы лучше. Так что ты только зря теряешь минуты, которые могла бы провести рядом с любимым мужем.

Я застываю. Сердце замирает вместе со мной. Боюсь пошевелиться. Боюсь повернуться и убедиться, что мне не кажется. Я не сошла с ума, и это не звуковые галлюцинации, нет. Это точно голос Нэйта. Самый любимый и прекрасный голос во всем мире. И я снова слышу его.

– Миссис Фостер, такое чувство, что Вы увидели приведение, – хриплый, совсем слабый голос проникает в сознание, и я начинаю трястись. Хватаюсь руками за подоконник, чтобы не упасть, и не верю.

Разряд тока поразил позвоночник. Я не могу двигаться. Стою, как вкопанная, еще пару секунд, а потом резко поворачиваюсь на звук любимого голоса.

На меня смотрит пара глаз. Прекрасных, голубых, полуоткрытых глаз. И они по-прежнему горят.