– Я же говорила. Из-за Стива.

– И теперь я должен поверить, что небезразличен тебе?

Мое терпение истощается.

– Разумеется, ты мне небезразличен! Зачем, по-твоему, я так поступила?

– Значит, если человек для тебя важен, ты заставляешь его думать, что тебе все равно? Поздравляю, Майя, ты – гребаная королева отношений.

– На самом деле я не имела в виду ничего из того, что тогда сказала, – наконец признаюсь я. В горле пересохло. – Мне нужно было, чтобы ты ушел… и я не придумала ничего другого. Это было некрасиво, и я знаю, что причинила тебе боль. Прости меня, Лиам.

Должно быть, он услышал искренность в моем голосе, потому что его плечи расслабились. В воздухе по-прежнему чувствуется напряжение, но его голос звучит намного мягче:

– Почему ты не хотела мне звонить?

– Я испугалась того, чем мой мир может обернуться для тебя. Ты так радовался переезду и поступлению в университет, и мне не хотелось все испортить. Если бы Стив причинил вред – неважно, твоему телу или твоей репутации, – я бы никогда себя не простила.

– Не тебе решать, принимать ли мне эти риски, – перебивает он меня. – А я с самого начала был к этому готов.

Я энергично киваю. По моим щекам снова струятся слезы.

– Не думай, будто ты ничего для меня не значишь. Ты мне глубоко небезразличен. Правда. И я по тебе скучала.

– Если бы ты начала с этого, разговор был бы гораздо короче.

Вздохнув, он протягивает руки, чтобы заключить меня в объятия. Словно треснувшее стекло, я рассыпаюсь от его прикосновения.

Внезапно я не могу сдержать слез, которые душили меня с тех пор, как мы начали ссориться. Я прячу голову у него на груди, а он крепко обнимает меня. Не успеваю я опомниться, как уже плачу не только из-за него, но и из-за мамы, из-за своей ненависти к Стиву и больше всего из-за сестры, которая держала меня на плаву, а теперь ее не стало.

В детстве она рассказала мне легенду о девушке из африканского народа койсанов и добавила, что однажды я стану такой же, как она. Теперь, когда я потеряла отца и ее саму, а моя мать не может смотреть мне в глаза, не думаю, что у меня остались звезды для моей галактики.

Лиам молчит, пока я плачу навзрыд в его объятиях, совсем как прошлой ночью. У него превосходно получается действовать мне на нервы, но в трудные времена он приносит мне покой. Он словно свет в конце туннеля. Я не хочу думать о том, как плохо с ним обошлась, чтобы не почувствовать себя еще хуже.

Когда я отстраняюсь, чтобы вытереть слезы, мне страшно поднять на него глаза.

– Спасибо, что приехал за мной вчера, – говорю я то, что давно должна была сказать. – И за то, что так терпелив ко мне. Я знаю, что со мной нелегко.