– Ты преодолела то, с чем я вряд ли бы справился сам, – продолжает он. – Но это нормально – просить о помощи, когда она тебе нужна.

– И ты ведь сейчас не о себе и Лизе?

Лиам осторожно качает головой.

– Я думаю, тебе не помешал бы психолог. Я знаю, что ты справляешься гораздо лучше, чем несколько недель назад, и очень горжусь тобой, но тебе нужно позаботиться о себе, и это первый шаг. – Он поглаживает большим пальцем мой висок. – И я знаю, что ты сделаешь это. Потому что ты не только сильная, но и очень храбрая.

Я сглатываю. Мне хочется улыбнуться, но не получается.

– Какая же я храбрая, если мне нужен психолог?

– Требуется большая смелость, чтобы поставить себя на первое место и попросить о помощи. Пообещай мне, что хотя бы подумаешь об этом.

Я медленно киваю. В отличие от прошлого раза, когда он затронул эту тему, сейчас я не чувствую себя задетой; я понимаю, что он говорит это, потому что заботится обо мне и хочет для меня самого лучшего. Кроме того, я знаю его достаточно хорошо, чтобы сделать собственные выводы.

Я осторожно наматываю его прядь на палец.

– Ты ведь тоже его посещал?

– Несколько лет назад у меня был сложный период. Я часто просыпался с сильной болью в груди и вообще испытывал сильный дискомфорт. Некоторое время я ходил на терапию. Психолог сказал мне, что я тревожусь из-за утраты.

– То есть это было не из-за ютуба?

Он качает головой.

– Из-за того, что отец меня бросил.

– Ты же был тогда маленьким, – вспоминаю я.

– Да, мне было двенадцать. С тех пор я ничего о нем не слышал.

– А ты никогда не интересовался?..

– Где он? Нет, – твердо отвечает Лиам. – Через несколько лет мама встретила Адама, они поженились, и он стал моим отчимом, а также ее агентом. Обычно я искал поддержки у Эвана и остальных своих друзей. Я никогда не был очень близок со своей семьей.

В этом разница между нами. До смерти отца моя семья была для меня всем. А теперь от нее осталась лишь тень.

– Я не знала, что вы так давно знакомы, – рассеянно замечаю я, проводя пальцами по его скулам. – Я про Эвана.