Во втором периоде «Сиэтл» сравнял счет несколькими эффектными приемами и ловкими передачами после того, как Сото решил сбросить перчатки и ввязаться в драку голыми руками с парнем из «Сиэтла». Мы наблюдали за ними, сбитые с толку, но, думаю, это был… прогресс. В кои-то веки он не пытался избить своего товарища по команде.
Тем не менее, я все еще чертовски ненавидел его. И надеялся, что он сбросится со скалы или попадет под машину.
Но прогресс есть прогресс.
К третьему периоду победа была в наших руках. Я блокировал удары, как живая стена, принимал и отражал шайбы, как обладатель Джеймс Норрис Трофи[17], которым, кстати, и являюсь. И на последних минутах, когда их вратаря удалили, мы поняли, что победим. Я выбил отскочившую шайбу и отправил ее Томми, который легко забил гол.
Прозвучал финальный гудок, и вся команда направилась к скамейке запасных, чтобы узнать счет «Далласа». Кто-то из персонала следил за этим, пока мы играли, и в настоящее время «Даллас» и «Детройт» сыграли вничью 1:1.
Оставалось три минуты. Арена уже вовсю праздновала, очевидно, забыв, что остался один важный кусочек головоломки… но мы были прикованы к одному из телефонов помощника тренера. Каждая проходящая секунда была мучительной, а коллективный взгляд прикован к экрану, как будто мы могли
И тут случилось это – Линкольн вышел к воротам и забросил шайбу прямо между ног вратаря. Поскольку Золотой мальчик был моим гребаным героем, он указал на ближайшую камеру и послал воздушный поцелуй.
Я принял его воздушный поцелуй, в то время как остальная команда начала праздновать.
Мы попали в плей-офф, детка!
Я повернулся, чтобы найти Блэйк, и увидел, как она бежит по проходу между сиденьями. Я проскользнул мимо нескольких парней и неуклюже взбежал по ступенькам, снаряжение стучало по полу.
– Ты сделал это, – закричала она, прыгая в мои объятия. Я развернул ее и уткнулся лицом в шею. Представляю, что было бы, найди я ее перед прошлогодней победой в Кубке Стэнли.
Тогда все действительно было бы идеально.
«В следующем году», – поклялся я себе. В следующем году я добьюсь этого.
В тот момент самой большой победой – единственной победой, которая действительно имела значение, – было то, что Блэйк находилась в моих объятиях.
И там она и останется. Навсегда.