Я кончила. Сильно. Чистое блаженство разлилось по всему моему телу, мышцы сжались вокруг его члена. Он скользнул языком в мой рот, мои стоны потонули в поцелуе.

– Тебе так хорошо, ангел, – прошептал он. – И теперь ты моя. Навсегда.

Уолкер раздвинул мои ноги шире, положил одну руку мне на бедро, а другой слегка сдавил мою шею. Наклонившись, он провел языком по моей чувствительной груди и втянул в рот сосок.

– Я буду питаться твоим грудным молоком. Хочу попробовать на вкус каждую частичку тебя, – прорычал он.

Член растягивал меня, терся о чувствительную точку внутри и продолжал активно двигаться во мне.

– Скажи это, – приказал он.

– Я твоя, – ахнула я, когда еще один оргазм накрыл меня.

– Скажи, что позволишь мне наполнять это идеальное тело своей спермой каждый чертов день.

– Да, – закричала я. – Все, что захочешь.

– Боже, ты такая невероятная. Не могу поверить, что ты ждешь от меня ребенка, – выдохнул он, когда меня вновь накрыло сильным оргазмом.

Уолкер посмотрел в мои глаза, и в этот момент мне показалось, что часть моей души потянулась к нему и соединилась с его. Мне казалось, что я не смогу выжить без него. Он стал таким же неотъемлемым условием моего существования, как и дыхание, биение сердца. Я взяла от него все, что могла, мое тело сжимало его член, отчаянно желая удержать его, его сперму… Уолкера внутри.

– Черт, черт, черт! Я люблю тебя, – выдохнул он, его бедра затряслись, а сперма начала заливать мое влагалище.

Он простонал мне в губы, и это было ужасно эротично. Самый сексуальный звук, который я когда-либо слышала. Каждая женщина сохранила бы его в свою папку образов для мастурбации.

Но им не посчастливилось услышать его.

Он продолжал двигать бедрами, лениво скользя, а затем осторожно перевернул нас так, что я оказалась на нем. Его сперма вылилась из меня, скорее всего, испачкав все вокруг.

Но мне было все равно.

Я просто хотела остаться вот так, с ним… Навсегда.

– Я твоя, – пробормотала я, и он зарычал от удовольствия. – А ты мой, – продолжила я.

– Полностью. Навсегда, – сказал он, а затем положил ладони мне на живот. – И этот ребенок наш.