Его рука крепко сжимает мое бедро, а затем прокладывает себе путь к моей промежности. Он вводит в меня два пальца, совсем не нежничая, и, несмотря на то что я ужасно влажная, его вторжение настолько ошеломляющее и неожиданное, что у меня перехватывает дыхание.

– Кроме того, – бормочет он, – если бы я поимел тебя первым, то наверняка сломал бы. Я люблю пожестче.

Сердце колотится о ребра, словно пытается вырваться на свободу. Я помню, как он трахал ту женщину, как жестко и быстро вбивался в нее прямо здесь, в этой комнате. В этом определенно не было ничего нежного.

Мэлис проникает в меня чуть глубже, и когда добавляет третий палец, я всем телом выгибаюсь ему навстречу. Ощущения немного болезненные, как тогда, когда он делал мне тату. Боль смешивается с удовольствием – пьянящий коктейль, от которого у меня кружится голова. От которого я чувствую себя еще более желанной, чем раньше.

Я извиваюсь у него на коленях, задыхаясь, и Мэлис высвобождает пальцы. Затем поднимает меня и ставит на ноги, и мне удается не упасть, хотя ноги подкашиваются, а колени словно сделаны из желе.

– Пошла, – говорит он, кивнув подбородком в сторону брата.

Я медленно прохожу через комнату к тому месту, где на диване сидит Рэнсом. Он улыбается мне, и это так контрастирует с мрачной манерой Мэлиса дразнить меня. Рэнсом протягивает руку, и я беру ее, позволяя ему усадить меня к себе на колени, а затем оседлываю его.

Мы стягиваем с него штаны до конца, и его член оказывается на свободе, твердый и толстый. Он скользит по моей киске, когда мы двигаем бедрами, и я тихо всхлипываю. Тело пульсирует от желания.

Все еще нервничаю по поводу первого раза, и хотя Рэнсом не такой большой, как Мэлис, его член все равно чертовски огромен… и ему придется как-то поместиться во мне.

– Эй. – Рэнсом кладет руку мне на затылок, от него исходит тепло и уверенность. – Посмотри на меня.

Я нахожу его глаза и вглядываюсь в их океанскую синеву. Его губы изгибаются в улыбке, и он притягивает меня для мягкого поцелуя.

Я поддаюсь ему, тая в его объятиях, ведь это так знакомо. Если он пытался заставить меня расслабиться, то это сработало, и какая-то часть тревоги по поводу потери девственности отошла на второй план, заглушенная подсознательным ощущением того, как сильно я этого хочу.

Поцелуй прерывается, и я снова тяжело дышу, а глаза Рэнсома темнеют. Он кладет руку мне на затылок, проводя пальцами по тонким волосам.

– Ты что-нибудь принимаешь? – спрашивает он.

Я понимаю, что он имеет в виду, и киваю.

– У меня гормональный имплантат.