Назвав ее своей девушкой, я прочел на ее лице замешательство, и это неожиданно глубоко резануло где-то в груди, и мне захотелось ударить себя по морде.
Я никого прежде так не называл. Всегда был одиночкой. Не представлял кого-то рядом с собой. Даже не думал о ком-либо в этом смысле. Мне и не хотелось. Глядя на все те парочки, что складывались внутри моей банды, наблюдая за их вечными драмами и расставаниями, я считал, что они попусту убивают время и растрачивают себя. Я полагал, что привязанность – это слабость. Этому меня учил Квентин. Этому меня учила жизнь.
До встречи с Бель единственной своей слабостью я признавал семью. Даже не заметил, как стал уязвим с этой девчонкой. Раньше я решил бы, что стал слабаком. Но, черт, сколько же мне сил понадобилось, чтобы открыться ей. И сколько сил понадобилось ей, чтобы принять груз, который я взвалил на ее хрупкие плечи?
Эта девчонка сильнее, чем кажется. Сильнее, чем я. Что бы она ни говорила, как бы ни пыталась утешить, я так или иначе чувствую себя куском дерьма, который ее не заслуживает.
Даже контрастный душ не помогает мне прочистить разум, а тело все еще потряхивает, потому что единственное, что способно привести меня в чувство, – это
Только вот как мне вести себя с ней? Должно быть, Бель и не заметила, как ее реакция подействовала на меня. Видимо, после вчерашней ночи я настолько осмелел, что даже не задумался о том, что могу спугнуть ее своим напором. Но я понятия не имею, как это делают нормальные парни. В какой момент они называют девушку своей? Как подбирают нужные слова? Как понимают, взаимны ли чувства?
Гребаные чувства. Как люди вообще с ними справляются?
Опершись ладонями на прохладную раковину, я склонил голову, не надеясь разглядеть что-либо в запотевшем зеркале. Да и что я хочу увидеть в отражении? Растерянное, перекошенное от злости на самого себя лицо?
Глубоко вздохнув, ловлю себя на том, что в ванной стало слишком душно, но решиться выйти все сложнее с каждой нарастающей мыслью, пронизывающей мой горящий разум.
Сделав над собой усилие, неспешно выхожу из ванной, ощутив, как относительно прохладный воздух комнаты коснулся кожи. Должно быть, я провел кучу времени в душе. Хрустнув шеей, ощущаю, как заныл каждый позвонок в спине. Ребра все еще побаливают от травм, но я все стерплю, если Изабель захочет вновь сжать меня в своих объятиях.
Замечаю ее стоящей у окна, вполоборота ко мне, и медленно приближаюсь к ней. Различаю в руках Бель смятую бумажку, на которую она смотрит недоумевающим взглядом. Рядом, на столе, валяется моя куртка с вывернутым внутренним карманом.