– Даже не мечтай. Я не дам тебе уснуть этой ночью.

Глупо улыбнувшись, я ложусь на смятые простыни. Опустевшая коробка пиццы заставляет нас держаться на расстоянии друг от друга, но, повернув голову, я могу любоваться точеным профилем Нейтана.

– Когда я сказал, что ты нужна мне, – низким полушепотом начинает он, – то имел в виду не только секс.

Дивер поворачивается ко мне, и я вижу глубокую искренность в его взгляде. Сердце трепещет в груди, когда я вновь слышу любимый голос, еще тише:

– Я подсел на тебя. Не как на наркотик. Нет. Ты не губишь меня. Наоборот. Ты – лекарство. Я будто морально неизлечимо болен, но каким-то образом ты притупляешь боль, делаешь ее не такой острой. Поддерживаешь во мне жизнь.

– Нейт…

– Я бы сдох без тебя, – пугающе твердо произносит Дивер.

– Не говори так.

– Серьезно. Это так странно… – он тяжело выдыхает, – я убивал людей, но себя убить оказалось сложнее. Я пытался.

Поняв, что он серьезен, я с трудом сдерживаю слезы, а он продолжает:

– В ту же самую ночь, когда я возвращался в Хеджесвилль. Я был бухой за рулем. Гнал, как в последний раз, плевал на скорость, выезжал на встречку. Надеялся, что все произойдет само.

С каждым его словом, произнесенным почти шепотом, мое сердце остро сжимается.

– Почему? – спрашиваю я.

– Я потерял все, Бель. Свободу, друзей, бизнес, пришлось оставить семью и оборвать с ними все контакты. Мне незачем было жить, – он говорит спокойно, но в его глазах столько боли и разочарования, что мои невольно начинают слезиться.

Мягко поглаживаю лицо Нейтана, словно это чем-то поможет. Непрошеные слезы падают на белую простынь, а грудь сдавливают всхлипы.

– Вот же я кретин, для тебя это больная тема, а я так просто об этом говорю. – Стряхнув мою ладонь с щеки, он досадливо отворачивается, уставившись в потолок.

И он прав. После произошедшего с Элайзой слова Нейтана о том, что еще один любимый человек хотел покончить с собой, разрывают мне сердце.

– Никогда больше об этом не думай. Не смей, – требую я, превозмогая ком в горле.

– После той ночи я и не думал. Когда ты плакала у меня на плече, ты была так открыта, и во мне что-то щелкнуло. Не знаю почему. Обычно я все разрушаю, но в тот момент мне вдруг захотелось все исправить.

– Думаешь, у нас получится? – Поймав его озадаченный взгляд, я тихо уточняю: – У нас получится исправить друг друга?