– Не смотри так на меня. Мы все решили: мы просто друзья. – Тот поднимает руки в свою защиту.

– Тогда почему ты хочешь уйти? – Дима стучит палочками по коленкам.

– Группа – это не то, чем я хочу заниматься.

У всех от удивления открываются рты.

– Давай-ка проясним! – Дима указывает на меня палочкой. – Шесть лет тебя все устраивало, а тут ты резко захотела бросить, потому что это не то, чем ты хочешь заниматься?

– Именно.

– В какой день твою безумную голову озарила эта идея? Мира, ты же наша изюминка.

– Я думала, что музыка – это наша изюминка, – с улыбкой замечаю я.

– Ты понимаешь, о чем я говорю. Большинство приходит посмотреть на шоу, которое вы двое устраиваете в процессе выступления. – Он смотрит сначала на меня, потом на Никиту.

– Я безмерно благодарна тебе за обозначение моего вклада в развитие группы.

– Это же конец эпохи, – бормочет Никита.

– Не все потеряно. Я буду среди зрителей наблюдать за вами.

Парни недовольно фыркают и отворачиваются к барной стойке, с угрюмыми лицами потягивая безалкогольное пиво. Оставляю их наедине, а сама поднимаюсь в кабинет, чтобы переодеться к последнему выступлению.

Я согласилась играть в группе по нескольким причинам. Сначала этого требовал Макс. Он хотел, чтобы я впустила в свою жизнь новых людей и перестала выглядеть так, будто готова убить каждого, кто приблизится ко мне хотя бы на метр. Потом я начала играть, потому что группа стала своего рода очередным пунктом в жизненном плане. Я знала, когда будет репетиция или выступление, когда нам надо собраться, чтобы обсудить порядок исполняемых песен, – привычная рутина, от которой я не могла отказаться. Не будет музыки – появится свободное время, а оно для меня было подобно смерти.

Больше я не хочу следовать этому плану. Я люблю игру на гитаре, с ней у меня связано много приятных воспоминаний об отце, но я не хочу превращать их в якорь, чтобы удержаться на плаву.

Открываю сумку и достаю косметичку. Раскладываю на диване кожаный топ и черные брюки, поверх кладу блестящую темную рубашку, подаренную когда-то Полиной. Подхожу к зеркалу, беру из косметички черную подводку и рисую стрелки, впервые не задумываясь, что так надо для группы, а делаю это для себя. Растушевываю тени и подкрашиваю ресницы, затем губы. Переодеваюсь в другую одежду и взбиваю волосы у корней, чтобы придать им объем.

Нет никакой маски. Это я. Та, к которой я стремлюсь. Признание в кабинете у психиатра далось тяжело, и все же оно было мне необходимо, как воздух, чтобы я могла сдвинуться с мертвой точки. Освобождение и принятие будут долгими, но я готова к этому пути.