– Ты злишься на меня? – Ее голос звучит надломленно.

– Нет.

– Ты так редко приезжаешь домой.

Снова провожу рукой по волосам и прикусываю щеку. Я всегда был обходителен с матерью. Несмотря на боль, которую она причинила мне, согласившись отослать из дома, несмотря на мою обиду за то, что она никогда не принимала участие в моей жизни, я продолжал ее любить и уважать. Я никогда не говорил о том, что чувствую, и молча проглатывал очередное предательство, чтобы потом улыбнуться и заверить ее, что все в порядке.

Но так больше не может продолжаться. Я устал хранить эти чувства в себе и следовать глупым правилам игры.

– Я не знаю, что тебе сказать, – честно признаюсь. – Я больше не хочу делать вид, что ничего не происходит и что я все еще часть этой семьи.

Мама резко вскидывает голову, и в ее глазах сверкает боль от сказанных мной слов.

– Богдан, конечно же, ты часть семьи.

– Так ли это?

В тот вечер я почувствовал себя чужим среди родных.

– Твой отец слишком упрям, чтобы понять, что у тебя есть собственные мечты и желания.

– А ты?

Она хмурится и съеживается под моим пристальным взглядом.

– Я понимаю, почему он так себя ведет, но почему ты отказываешься от меня?

– Я никогда не отказывалась от тебя. – Мамин голос подскакивает от волнения. – Это сложно.

– Так попробуй объяснить. Хоть раз будь честна со мной.

Она рассеянно кивает и берет меня за руки. Ласково проводит пальцами по татуировкам на запястье и едва заметно улыбается.

– Я помню, когда ты набил первую татуировку, отец чуть с ума не сошел. Помню, как ты гордо задрал рукав рубашки и протянул руку, чтобы показать свое творение. Вика тогда заявила, что никогда в жизни не станет портить свою кожу, и вы снова начали спорить. В нашем доме никогда не было тишины.

Мама проводит пальцем по завиткам рисунка.

Мне было пятнадцать, когда я впервые так рьяно захотел бросить вызов отцу. Это было за два месяца до моего отъезда в Америку. Никто не соглашался бить татуировку несовершеннолетнему, но пара лишних тысяч сверху помогли убедить мастера. В отличие от сестры, у меня всегда были сбережения. Татуировка получилась корявой, и со временем рисунок исказился, но я ничего не стал исправлять. Эта работа является напоминанием, что я не имею права отказываться от своих желаний. Она стоила мне домашнего наказания, лишения камеры и всех карманных денег, но мне было плевать.