Надеюсь, никому не видно, как я бледнею от этих слов. Внутри всё холодеет. Потому что я боюсь того, что Гай сейчас может выдать свои настоящие чувства.

– Поверьте, я неспроста вернул её обратно, – отвечает он спокойным ровным голосом, из-за чего я чувствую облегчение. – Она ещё получит по заслугам. Не беспокойтесь, дядя Ральф.

Мужчина удовлетворённо кивает, как будто ему действительно есть дело до того, как Гай обращается со своей женой.

– А ты возьмёшь её с нами в Эпсом? – вклинивается в разговор светловолосый молодой парень, звеня столовыми приборами.

– Разумеется.

Тот издаёт смешок:

– Надеюсь, ей с нами понравится.

Одна из женщин ни на секунду не отрывает от меня взгляда. Её губы плотно сжаты, и я чувствую, как в каждом её движении, в каждом скрипе стула, в каждом покашливании скрыта угроза. Я пытаюсь самостоятельно понять, кто из сидящих за столом кому кем приходится. И сделать это оказывается не так трудно – во многих лицах прослеживаются знакомые черты, и я решаю, что это и есть урождённые Харкнессы. А вот среди некоторых отличающихся внешне женщин улавливается некая застенчивость, тогда как, например, мама Лиззи держится очень уверенно. Возможно, эти молчаливые женщины – не урождённые Харкнессы, а лишь жёны братьев Вистана. Интересно, а где тогда мужья его сестёр? И кем они являются? Почему они здесь? Разве они не должны жить со своими мужьями отдельно? Как, например, Дианна. А может, они просто приехали погостить?

В некоторых изучающих меня взглядах отражается откровенное презрение, у кого-то – холодная неприязнь. В общем, никто за столом не остаётся равнодушным к моему присутствию. Из-за этого я ощущаю себя ланью, попавшей в логово волков.

Далее идут разговоры о погоде, о предстоящих скачках, о скучных светских событиях. Я радуюсь им, так как только в процессе этих пустых бесед о моём существовании немного забывают. Мне даже удаётся поесть. Никто не представился мне по имени, так что я придумываю каждому из членов семьи клички, стараясь запомнить, кто как выглядит. Никто, видимо, не счёл меня за человека, чтобы называть мне своё имя и знакомиться по-человечески. Ну… не очень-то и хотелось.

Когда обед уже подходит к концу, а десерты в тарелках кончаются, все начинают покидать свои места, и в зал припархивают горничные, чтобы поскорее убрать всю грязную посуду. Никто из женщин не поворачивает и головы в сторону детей – за теми следят исключительно молодые девушки, всё это время ожидавшие, когда ребята закончат есть. Они больше напомнили мне гувернанток.

– Гай, есть один разговор, – произносит мистер-Фальшивое-Дружелюбие, вытирая рот салфеткой.