– Хорошо, – кивает парень. – Ты свободна.

Горничная покидает комнату. Гай запускает пальцы в свои волосы, измеряя шагами спальню.

– Я бы не приводил тебя сюда, если бы не эти чёртовы правила. – Он заметно злится. Гай редко когда ругается, поэтому видеть, как он чуть ли не мечет из глаз молнии, а его голос понижается. Для меня это каждый раз в новинку.

– Всё хорошо, – уверяю его я. – Ничего страшного со мной не случится, так что не переживай.

Он бросает на меня удивлённый взгляд. Наверное, думает, откуда во мне вдруг появилась эта вежливость при общении с ним, с каких пор я ему не грублю и не предпринимаю новых попыток отгородиться от него и уж тем более его семьи. Всё из-за письма. А он этого не узнает.

– Я могу что-нибудь выдумать, – говорит он. – И тебе не придётся.

– Нет. Пожалуйста, подумай хоть раз о своём благополучии, а не только о моём.

Я этого не заслуживаю.

– Мне не сложно думать о твоём благополучии. Совсем недавно я только ради этого и жил, Каталина.

«Я не могу не думать о тебе» — вспоминаются слова из письма, и лёгкие словно туго затягивают, лишая меня возможности сделать полноценный вдох.

– А теперь учись на своих ошибках, – говорю я, с трудом подавляя дрожь в голосе. – Ни к чему хорошему твоя забота обо мне не привела тебя.

– Не согласен. Я научился любить. Разве это не что-то хорошее?

Помотав головой, стараюсь не вспоминать каждое слово, посвященное мне. С одной стороны, меня душит желание признаться в том, что я всё знаю, но с другой – я не хочу снова давать ему надежду на то, что у нас ещё может быть всё хорошо. Не может. Потому что он заслуживает гораздо лучшего. Весь этот его план с расторжением нашего брака окончится не моей свободой. А его. Он будет свободен от меня.

Не дожидаясь ответа, Гай подходит к тумбе, зажимает кнопочку и велит кому-то занести в спальню платье. Его приносят уже через две минуты. Оно состоит из плотной ткани цвета спелой вишни, без каких-либо вычурных кружев или пайеток, с длинными прямыми рукавами. Более строгий крой, лаконичный, без излишней откровенности. Лишь тонкий пояс из чёрной кожи на талии.

– Чьё оно? – спрашиваю я.

– Твоё, – отвечает Гай. – Я не знал, сколько ты пробудешь здесь, и позаботился о том, чтобы подготовили несколько нарядов. На всякий случай. Чтобы ты не ходила в одном и том же.

Сглотнув ком в горле, я касаюсь ткани платья на вешалке, а потом хватаюсь за молнию платья, в котором нахожусь. Гай словно приходит в себя и отворачивается, как будто никогда не видел меня голой. Стоять в паре метров от него, раздеваясь и моментами глядя ему в спину… Это всё сказывается на моей температуре – я словно горю, то ли от смущения, то ли ещё от чего-то, хотя сама только недавно сидела в ванной обнажённая перед ним, и тогда меня совершенно ничего не смущало.