Я поднялась по винтовой лестнице и оказалась в мансарде, откуда открывался вид на студию внизу. Джесси стоял перед окнами, сливавшимися с потолочным окном наверху, и возился с телефоном. Меня пронзило током одновременно от двух вещей: того факта, что он, вероятно, слышал каждое слово, произнесенное внизу, и открывшегося вида.
– Если ты хочешь быть независимой, Кэти, тебе нужно иметь что-то, на чем можно строить свою мечту, – сказал он, убирая телефон. – То, что принадлежит тебе. Это теперь твое. Без каких-либо подводных камней.
– У меня так было и раньше, – сказала я, придвигаясь к нему ближе. – Я
– Никаких подводных камней, – сказал он. – Я продам тебе эту собственность по дешевке. Чего бы это ни стоило, чтобы ты смогла стать собственницей. У тебя безумный талант, и меня убивает мысль, что ты этого не понимаешь.
Я не знала, что сказать.
– Я… Я думаю, что моя работа может быть лучше. Но в том-то и фишка искусства. Оно растет и развивается. Я тоже расту. У меня было много идей относительно работы, которую я хотела проделать. – И я так давно не практиковалась… Но умирала от желания вернуться к этому занятию.
И теперь у меня есть для этого пространство и средства, которые поддержат меня, пока я буду работать… это воплощение моей мечты.
– Разве тебе не нужно на концерт? – спросила я, когда он подошел ближе.
– Успею, – сказал он беззаботно. – А если это не сработает, мы сможем все переиграть.
Мы? Я посмотрела на него и глубоко вздохнула.
– Сработает, – сказала я.
Он кивнул и потер затылок.
– И знаешь, с теми деньгами, которые ты только что заработала в туре, ты можешь преуспеть в этом. Со мной или без меня. – Он посмотрел на меня, и я поняла, что он ждет моего ответа.
Он давал мне шанс забрать деньги, а теперь и студию, и сбежать.
Как будто я смогла бы так поступить.
– Я буду работать по контракту с Dirty. Но я не могу взять
– Они твои. Ты их заработала.