Слава богу, он отбросил ее подальше от меня. Но я восприняла это как сигнал убираться оттуда.

Мое сердце бешено колотилось, кровь пульсировала в теле; я чувствовала странную дезориентацию, когда пол, который никак не получалось разглядеть сквозь плотную толпу, оказался у моих ног, а все вокруг стало каким-то эксцентричным и сверхъярким.

Однажды я вышла на городскую улицу, не смотря по сторонам. Грохот отбойного молотка по бетону, доносившийся с близлежащей строительной площадки, перекрыл звук приближающегося автобуса, который пронесся мимо меня так близко, что меня буквально развернуло. Я никогда не чувствовала себя так неуютно, как в те первые несколько секунд после того, как оказалась на грани смерти. Будучи почти расплющенной безумной толпой, когда музыка Dirty выбивала все оставшиеся клетки сознания, я испытала то же самое чувство.

Такое пугающе, благодатно возвращающее к жизни.

Когда я выбралась из толпы, охрана пропустила меня за кулисы. Джуд улыбнулся мне хитрой улыбкой и спросил:

– Довольна?

Я истерически рассмеялась.

В итоге я не облажалась.

Как только я вышла на сцену, то поняла: все, что мне действительно нужно было сделать, это выйти и сыграть чертову песню. Dirty позаботятся об остальном. В любом случае, их фанаты были ненасытными и преданными, и, по правде говоря, я мало что могла сделать, чтобы все испортить. Концерт Dirty сам по себе был событием, и намного масштабнее меня. Масштабнее любого из нас.

Эта мысль освобождала.

Зейн сказал несколько прекрасных слов обо мне, о том, кто я такая, и о работе, которую я проделала, сочиняя песни с группой, но я запомнила только некоторые из них; я просто продолжала прокручивать песню в голове, как будто, если я этого не сделаю, она может внезапно исчезнуть – аккорды, слова, все это. Но в какой-то момент я определенно услышала, как Зейн назвал меня и «гением», и «богиней».

Никакого давления.

Дилан и Эль только что ушли со сцены после сногсшибательного исполнения классической песни Dirty «Runaround», которую я написала в соавторстве с группой. Эль обняла меня, а Дилан поцеловал в щеку. Джимми протянул мне гитару, и я услышала, как брат произнес мое имя. Мэгги пришлось слегка подтолкнуть меня, чтобы сдвинуть с места.

Я перекинула ремень гитары через голову и вышла на сцену, искренне улыбаясь. Я увидела, как Джесси и Зейн с теплотой смотрят на меня, и заняла свое место между ними. Я слышала крики толпы, звуки аплодисментов, отражавшиеся от старой деревянной сцены у меня под ногами. В глазах рябило, но я видела море лиц на танцполе перед сценой и за спинами охранников. Я все еще была ошеломлена тем, какой шум здесь стоял, сколько людей они смогли втиснуть в такое маленькое помещение.