– Ты что, издеваешься надо мной? Ты хоть представляешь, как трудно достичь того, что есть у меня? Ты думаешь, я не работаю не покладая рук? Что это вообще ничего не стоит?
Дерьмо. Все пошло совсем не в том направлении.
Я перевел дыхание.
– Я знаю, что ты добилась успеха.
– Да, добилась. И сделала это без тебя. Без группы.
– Я знаю это. Ты добилась успеха. Я не говорю, что это не так.
– Тогда почему ты продолжаешь нападать на это, как будто то, что я сделала, было большой ошибкой?
– Потому что это ошибка, если ты отказываешься от всего остального в погоне за этим и убегаешь от своей жизни, от людей, которые тебя любят. Знаешь, как это обычно называется? Это называется зависимостью, Джесса. И это чертовски вредно для здоровья.
– Так. Если ты думаешь, что я зависима от моделинга, то ты на самом деле меня не знаешь.
– Нет, – сказал я. – Я думаю, ты зависима от того кайфа, который получаешь от признания этого. Это отвлекает от необходимости разбираться со своей жизнью, своими сожалениями и чувствами.
– Ты сильно ошибаешься, – сказала она, обхватив себя руками. Но я знал, что это чушь собачья.
– Что случилось с твоими большими мечтами? – давил я. – Блокнотами, испещренными идеями? Раньше тебе было что сказать. Тебя переполняли слова. А теперь мне приходится вытаскивать их из тебя клещами.
– Чего ты хочешь от меня? Ты хочешь, чтобы я стояла здесь и говорила о своих чувствах? Как что? Как дерьмово я себя чувствую из-за того, что сбежала? Ты это хотел от меня услышать?
Нет. Я не хотел этого слышать. Я не пытался наказать ее. Все, чего я действительно хотел, – это чтобы она отпустила ситуацию. Что бы ни мешало ей быть здесь, со мной.
– Я помню, как мы сидели с тобой и разговаривали часами, – сказал я ей. – Сочинять песни с группой и ездить в туры – это все, о чем ты когда-либо говорила. Я не мог заставить тебя замолчать, даже если бы попытался.
– Я была ребенком. Что, черт возьми, я знала?
– Ты знала, чего хотела.
– Я не выйду на сцену, Броуди. Я не хочу быть на сцене и не хочу больше выступать.
– Тогда тебе и не придется.