– Знаешь ли ты, что мой агент звонит мне каждый день, спрашивает, когда я вернусь, и рассказывает обо всех работах, которые я пропускаю? Я могла бы уйти. Я могла бы уйти прямо сейчас.

– Тогда почему ты этого не делаешь? Если это то, чего ты хочешь? Если это то место, которому ты принадлежишь?

– Потому что я больше не хочу этого делать! – воскликнула она. Затем она сократила расстояние между нами, подойдя так близко, что я мог видеть все оттенки ее глаз. – Ты хоть представляешь, насколько это неправильно? Я так усердно работала, стольким пожертвовала, чтобы просто уйти… Неужели ты этого не понимаешь? Я должна была добиться успеха, потому что я сама это выбрала, и все, что я делала с этого момента, было неправильным. Если бы у меня ничего не получилось, то все это просто рассыпалось бы, как карточный домик, или как костяшки домино, или как какая-нибудь другая глупая метафора, которую я сейчас даже не в состоянии придумать! – Она разочарованно провела руками по волосам. – Но я так устала от этого, Броуди. Я устала так усердно работать, чтобы быть такой, какой меня хотят видеть другие люди. – Она прерывисто вздохнула. – Съемки на прошлой неделе были прекрасными. Мы снимали в «Кристал», понимаешь, в отеле? В бальном зале и на той большой, широкой лестнице в вестибюле, и я надела самые великолепные платья…

– Знаю.

Она нахмурилась.

– Знаешь?

– Я видел тебя. – Я чувствовал себя идиотом, рассказывая ей об этом, но раз уж об этом зашла речь… – Я все равно был в центре города, на встрече, и Джуд прислал сообщение. Он видел тебя. И я, наверное… заскочил посмотреть. – Я пожал плечами, чувствуя себя неловко из-за этого. – Я не смог удержаться.

Она все еще хмурилась.

– Почему ты не поздоровался?

– Ты работала. Я не хотел тебя беспокоить. – Это правда, но сейчас это прозвучало неубедительно. – Черт. Я похож на преследователя?

– Вроде того. – Ее голос звучал удовлетворенно, но она не улыбалась.

– Ты по-настоящему напоминала принцессу. – И это правда. Более чем правда. Когда я увидел ее на лестнице, на ней было свадебное платье с длинным шлейфом, а вокруг нее собралась большая толпа людей. До этого момента у меня и в мыслях не было наблюдать за женщиной, идущей ко мне по проходу. Джесса выглядела как богиня, но она всегда казалась мне таковой.

– Да, – сказала она, но вид у нее был недовольный. – Они обращались со мной так же, а я даже не хотела там находиться. – Она покачала головой. – Я чувствовала себя такой неблагодарной, думая обо всех девушках, которые хотели бы оказаться на моем месте. Когда я работаю моделью, я – это не я, Броуди. И раньше мне это нравилось. Безопасность. Это больше не доставляет мне удовольствия. Я просто… Я хочу писать и джемовать с группой, а потом я хочу тусоваться в студии звукозаписи и помогать им дорабатывать песни, ссориться и смеяться как сумасшедшие, как это было на первом альбоме, понимаешь? Я хочу быть счастливой. Я хочу посмотреть, как они играют вживую. Я хочу смотреть, как Зейн поет мои песни, и хочу радоваться, кричать и танцевать, пока у меня не заболит горло и не заложит уши. Это все, что мне нужно. Я хочу чувствовать, что я там, где мое место. Я просто хочу снова стать частью этого, и чтобы это было частью меня. Не ритм-гитаристкой. Не бэк-вокалисткой. Это не то, что ты или кто-либо другой представляет для меня. Я просто хочу писать песни. И на этом все.