Я затянула шнурки, вшитые в подол юбки, поднимая её выше, чтобы не запачкаться в иле. На ногах были старые, но невероятно удобные сапоги. Изношенная кожа была приятной на ощупь, а следы многочисленных странствий только добавляли им характера. Эти сапоги прошли со мной через множество болот и лесов, идеально сформировавшись по моим ногам. Они были как вторая кожа, защищая от холода, воды и каблуков неуклюжих деревенских танцоров.

Эта отвратительная вонь означала, что в топях зацвела гнилая лилия — редкий и очень ценный ингредиент лечебных отваров. Когда я была маленькой, то все время удивлялась, почему хорошие лекарства так отвратительно пахнут. Вот поэтому.

Отбросив воспоминания о доме, я спустилась в овраг. Передо мной раскинулась глубокая топь, из которой выглядывали возвышающиеся холмики, покрытые мутной водой и болотной жижей. На них, едва заметные среди обыденной зелени, росли заветные цветы.

В топях водилось полно тварей, но даже самые страшные из них — живоглоты, весной были паиньками. Они были заняты своими брачными играми и поисками укромных мест для будущих гнезд. Поэтому я без страха вонзила в топь свой посох и, используя его как опору, перепрыгнула на холм.

Погруженная в сбор, я вдруг осознала, что вокруг стало необычно тихо. Обычно болота наполнены звуками: шелестом листьев, кваканьем лягушек, жужжанием насекомых и пением птиц. Но сейчас все это как будто замерло. Я снова остановилась и прислушалась. Тишина навевала тревогу. Птицы, обычно так активно обсуждающие свои дела, вдруг замолчали. Их внезапное молчание заставило меня встревожиться.

Осторожно, я осмотрела окрестности. Ничего, вроде все как обычно. И тут я снова услышала этот звук — глубокий и рокочущий, больше похожий на рык, чем на гром. Звук, который заставил мои волосы встать дыбом и кровь застыть в жилах. Я замерла на месте, вглядываясь в туман, который, казалось, заглатывал каждый звук, кроме этого грозного рыка.

А затем мощный порыв ветра швырнул меня прямо в топь. Совсем недалеко от меня по небу промчался огненный шар и рухнул, ломая вековые деревья. Я не успела ничего рассмотреть, лежала лицом в грязь, закрывая голову от летящих веток.

Все стихло также внезапно, как началось. Полежав еще минуту, я отлепила себя от липкой грязевой лужи и с трудом поднялась, опираясь на посох.

— Непонятные осадки? Непонятные осадки?! — вырвался из груди мой гневный крик.

Юбки намокли, вымазались в грязи и стали ужасно тяжелыми, в кудрявых рыжих волосах застряли ветки, казалось, что на мне нет ни одного чистого места, чтобы хотя бы руки вытереть.