– Знаю, – прошептала она, смахнув слезы. – Но еще я покидаю тебя.

– Ненадолго, – напомнил я. – Я приеду на Рождество и при первой появившейся возможности.

– А я вернусь после лета.

– Именно.

– А что потом?

Я улыбнулся.

– А потом мы найдем какого-нибудь бедолагу, который на месяц пустит нас на свою яхту.

Руби Грейс рассмеялась сквозь слезы и тихонько всхлипнула, снова уткнувшись лицом мне в грудь.

– Ноа, как же я буду по тебе скучать. – Она подняла голову. – Я люблю тебя, знаешь?

Я потрепал ее за подбородок.

– Знаю. И я тоже тебя люблю. Знаешь?

– Да.

Между нами повисла тишина, и какое-то время я просто обнимал ее на свежем осеннем воздухе под солнцем, пробивающимся сквозь облака.

– Еще куда-нибудь заскочишь перед отъездом?

Она покачала головой.

– Нет. Вчера мы поужинали всей семьей, и я не переживу, если мама снова стиснет меня в объятиях и начнет рыдать, – пошутила она, но я заметил в ее голосе затаенную тревогу.

Со дня несостоявшейся свадьбы она еще восстанавливала отношения с родителями, но я знал, что Руби Грейс пока совсем не готова простить их и забыть о случившемся.

– А в начале недели я попрощалась с Энни, Трэвисом и малышкой Беттани.

– Не сомневаюсь, что они всей семьей будут по тебе скучать.

– Да, – согласилась она. – А я – по ним. Но я готова. – И тогда на моих любимых губах, напоминающих о клубничном смузи, заиграла искренняя улыбка. – Все по-настоящему, да? Я еду. Действительно еду.