Каким-то образом он пробрался сквозь толпу, и когда добрался до нашего ряда, всем пришлось встать и прижаться к спинкам своих стульев, чтобы дать ему пройти. Он задевал их всех, бормоча «извините», пока я наблюдала за ним и старалась не рассмеяться.

Когда между нами оставалось всего несколько мест, наши взгляды пересеклись, и все вокруг исчезло: толпа, игра, пронизывающий холод.

Он наблюдал за мной, его взгляд смягчился, на губах появилась легкая улыбка, когда он, казалось, впервые сделал вдох. Зак продолжал пробираться ко мне, и я встретила его перед сиденьем, которое принадлежало ему. Мое сердце бешено колотилось в груди, словно хотело вырваться на свободу и побежать к нему.

Он пришел.

Пришел.

Я не знала, как это расценивать. Не знала, безопасно ли было вдохнуть с облегчением, поверить, что он пришел ради меня и что у нас теперь все будет хорошо. Так что в тот момент, когда он приблизился, я скрестила руки на груди в ожидании.

Глаза Зака искали мои. Он сглотнул, а затем покачал головой, с его губ сорвался тихий смешок. Он опустил взгляд на картонку в своих руках, а затем поморщился, поворачивая ее так, чтобы я могла прочитать нацарапанные чернилами слова:

Любимая сарделька[30], ты – та, кого я хочу видеть рядом с собой в игре под названием жизнь.

Джанет и Рой покатились со смеху, увидев плакат, и остальная часть секции, которая тоже видела это, присоединилась к ним. Я улыбнулась, но склонила голову набок, не уверенная в том, что именно значило написанное. Я прикусила губу, поднимая взгляд на Зака, после чего снова прочитала табличку.

Зак издал нечто среднее между смехом и вздохом, а затем, покачав головой, опустил табличку. Он шагнул ближе, сокращая расстояние между нами.

– Романтические фильмы.

Это первое, что он сказал, – первые слова с тех пор как я заявила, что не доверяю ему, что мы не можем быть вместе.

Я нахмурилась, пытаясь понять.

– Ммм…

– Третий пункт, в котором я мягкотелый, – объяснил он. – Романтические фильмы. И книги. И просто романтика в целом, думаю. – Он пожал плечами. – Мика постоянно смеется надо мной из-за этого и, честно говоря, я хотел бы это изменить. Жаль, что я не такой любитель грандиозных жестов и романтических комедий, где в конце всех ждет счастливый финал. Но, черт возьми, я ничего не могу с собой поделать. И теперь, когда у меня появился шанс сделать свой собственный грандиозный жест, я с треском провалился.