– Входите, – хрипло произнесла она жалобным голосом.

Я открыл дверь, чтобы она увидела, что это я, и мы оба застыли.

Я не знал, чего ждать. Может, что она прогонит меня, велев оставить ее в покое, потому что, когда Грейс расплылась в улыбке, мне стало дурно. Будто я не заслуживал этого, словно опасно желать каждой улыбки, которую она может дать. В уголках ее глаз появились морщинки, и из них скатились две слезинки, словно улыбкой Грейс выпустила их на волю.

– Привет, – сказала она. Всего одно слово, обычное приветствие. Но эта улыбка, ее взгляд вселили в меня веру, что я могу все исправить.

– Кого мне убить?

Она то ли всхлипнула, то ли засмеялась и высморкалась в скомканную салфетку. Потом стерла слезы.

– Он того не стоит.

И тогда искра в груди превратилась в пламя.

Он.

Это подтвердило мои подозрения.

Той ночью в Остине Грейс очаровательно, но твердо заявила, что встречается с парнем, с которым познакомилась в походе. Судя по ее заплаканному лицу, парень облажался.

Идиот.

– Ты в порядке?

Ее улыбка погасла.

– Да, да, – быстро сказала она, взмахнув рукой, словно отгоняла комара. – Ему же хуже. И наверное, хорошо, что я узнала об этом сейчас, пока не… – Грейс покачала головой и притихла. – Нет такой беды, которую не могли бы исправить солнечный свет и соленая вода.

Она выдавила еще одну улыбку, а я нахмурился и вошел в комнату.

– Ты не обязана этого делать.

– Что?

– Не обязана притворяться, что все хорошо. Притворяться, что тебе не больно. Притворяться, что думаешь только о плюсах.

Грейс нахмурилась, а потом опустила взгляд на руки, которыми сжимала скомканную салфетку, и пожала плечами.