– Давай выпьем за знакомство, – предложил Виктор Борисович, доставая бутыль какого-то армянского коньяка.

Через минуту я уже держал в руке стопку.

– Итак, молодой человек, теперь я должен сказать тебе свое слово, как полагается отцу. Я должен быть уверен, что ты не обидишь мою единственную дочь. Она – моя принцесса. Для меня не имеет значения твой статус, важно лишь то, чтобы ты любил ее. Я не буду тебя критиковать, ведь я тебя еще недостаточно хорошо знаю. Выбор дочери надо уважать. Надеюсь, что у тебя самые серьезные намерения. Не хочу, чтобы Яна растрачивала себя на никчемные отношения. Сейчас ее глаза светятся, пусть так будет всегда. Не дай мне повода разочароваться в тебе, береги мою девочку.

– Обязательно. Как самое дорогое сокровище.

Мы звонко чокнулись, после чего отец Яны широко улыбнулся мне, наконец-то выражая свое доверие и расположение.

– Раз все поделились своими увлечениями, теперь и мой черед. Хочу кое-что показать тебе. Думаю, все мальчики любят такие вещи.

С этими словами Виктор Борисович открыл дверцу шкафа и извлек из него длинный деревянный кейс.

– Мне подарили это на заводе в честь моего ухода на пенсию.

Он положил этот чемоданчик на стол и с гордостью открыл крышку. В следующий момент я увидел на ярко-красном бархате коллекцию из нескольких пистолетов и револьверов, аккуратно уложенных в прорезях футляра.

Боль ударила мне в грудь, пронзила сердце. Перед моими глазами тут же появилась страшная картина из детства: пистолет, прижатый к виску моей матери, пистолет, направленный на моего отца. Я отшатнулся от стола, не в силах видеть это. Я никогда не смогу отпустить то, что случилось.

Виктор Борисович взял один из пистолетов и покрутил в руке, затем протянул мне.

– Легендарный пистолет Токарева, 1930 года выпуска, – принялся рассказывать он, пока я пытался прийти в себя. – Сейчас он желанный трофей для коллекционеров оружия.

Он сделал вид, что взводит курок и с тихим смешком ткнул мне дуло в грудь.

– Ба-бах! Будешь плохо обращаться с моей дочерью и будет ба-бах!

Он снова рассмеялся, размахивая пистолетом перед моими глазами. Пространство вокруг меня сжалось.

Я не заметил, как сжал в руках рюмку. Стекло хрустнуло под моими дрожащими пальцами, впиваясь осколками в кожу. Это не помогло мне прийти в себя, я задыхался из-за панической атаки.

– Гедеон! – раздался рядом встревоженный голос Виктора Борисовича, он забрал из моих рук осколки, а затем положил руку на мое плечо. – Ты в порядке? Ты застыл на одном месте. Я же просто пошутил! Он не заряжен.

– Что случилось? – в гостиную забежала Яна. Она подскочила ко мне и прижалась к моей груди. Я, наконец, сделал вдох.