Головокружительное счастье. Пустоты больше нет.
Я вспомнил все, что забыл. Все то, что вместе со своим болезненным страхом музыки захлопнул в глубинах своего сознания. Все семь месяцев моей жизни, которые были пустой книгой, теперь заполнили свои страницы словами и событиями.
Тут же возникла сильная боль в душе. Когда я осознал, что натворил. Я уехал. Я сделал то, чего никогда не сделал бы прежний я. Поднялся на негнущихся ногах и приблизившись к роялю, взял фотографию дрожащей рукой. Перевернул ее, читая слова, которые она написала.
– Яна, – вырвалось у меня. Я провел пальцем по ее лицу на уже потрепанной фотографии. – Прости меня. Я все испортил.
Теперь надо было все исправить. Расталкивая всех в коридоре, я ворвался в гримерную.
– Где Вернер? – закричал я.
Не получив внятного ответа, я побежал дальше по коридору, заглядывая в разные кабинеты. В одном из них я, наконец, нашел Вернера Вайснера.
– Гедеон, ты странно выглядишь! Что случилось?
– Мне надо с тобой поговорить! Я все вспомнил! – выпалил я. – Ко мне вернулась моя память!
Брови Вернера высоко взлетели от моего заявления. Он тут же поднялся с кресла, в котором сидел, и приблизился ко мне.
– Хм. Значит, ты все вспомнил. Что ж, поздравляю тебя, – радости в его голосе не было слышно. – Но возвращение твоей памяти ничего не меняет в условиях нашего с тобой контракта.
– Я хотел бы это обсудить. Потому что для меня это меняет абсолютно все! Я хочу разорвать наш контракт и уйти сразу после завтрашнего московского концерта.
Лицо Вернера вытянулось, он нервно сглотнул.
– Ты не можешь разорвать контракт. У тебя концерты еще в пяти городах, – тон его голоса стал жестким.
– Договоримся по-хорошему. Отпусти меня. Вычтешь полное возмещение убытков из моего гонорара.