— Кирилл, спасибо! Если бы не ты… — Он перебил меня.

— Даша, прости меня! Я виноват. — Наклонился и прижал крепко-крепко.

— За что? — Мои губы пересохли от волнения, кажется, я начала догадываться.

— Я подверг тебя опасности. Я не мог тебе всё сказать, иначе ничего бы не получилось, и мы не смогли бы вычислить крысу и спровоцировать Кайя.

— Как ты мог? Даже не обсудив со мной, не предупредив! Неужели твои деньги важнее людей? — Понимание, что всё произошедшее — хорошо срежиссированный спектакль кольнуло внутри. Его публичное проявление чувств было нужно, чтобы подстегнуть Кайя сделать ход, а я стала живцом, на которого его поймали. — А если бы что-то пошло не так, если бы вы не успели, меня бы насиловал этот ублюдок на пути в Эмираты, а потом запер в гареме и превратил в сексуальную рабыню?

— Нет, я бы никогда не позволил такому случиться!

— И как бы ты это сделал? Взял штурмом самолёт в воздухе? — Утерев слёзы, уставилась на него с нескрываемой злостью.

— Самолёту бы не дали вылет, мы всё предусмотрели!

— А зачем было вообще доводить до того, чтобы меня затащили на борт? Почему не остановили машину на блокпосте? Почему не схватили его в момент похищения? Почему?

— Потому что его не было в момент похищения, он ждал на борту. А ещё нам нужны были представители турецкой стороны. В аэропорту сейчас находиться сотрудники посольства и адвокат. Кайя не обычный гражданин Турции, нарушивший закон. Чтобы задержать самолёт, нам потребовались веские доказательства и свидетели. — Он вздохнул. — Было очень сложно уговорить Машу написать заявление. Только после твоего похищения она вышла из своего кокона и ринулась защищать тебя и всех возможных жертв похоти этой мрази. Сейчас она даёт показания. Тебе тоже придётся, завтра. Тебя обследуют, выведут всю дрянь из организма. Твои образцы крови взяли, а Малькову повязали на месте преступления. Там и пальчики её на шприце.

— Кирилл… я верила тебе… — Я оттолкнула его и отвернулась. Его доводы были убедительными, вот только обида и кипящая внутри ярость никак не соглашались с ними, они требовали отвесить ему пощёчину, обругать самыми последними словами. Он играл мной, использовал в своих целях.

— Даша, обещаю, больше никогда ничего не сделаю у тебя за спиной! Буду говорить всю правду, как она есть! — Он сжал мою руку. А я не могла ничего ответить, так как на ум приходили только матерные слова. Так, мы и ехали до больницы, в молчании, а он крепко держал мою ладонь, переплетя наши пальцы.

Меня оставили на ночь, чтобы понаблюдать за моим самочувствием, а утром пришёл следователь. После нашего разговора, который был больше похож на допрос, словно это не я жертва похищения, а самая настоящая преступница, меня, наконец, отпустили. Выйдя из палаты, я нос к носу столкнулась с Фроловым.