– Хендрикс Пирс не только принес перемены, но и вдохновил на перемены других, – говорит голос за кадром, а на экране появляются кадры встречи Маркуса и других участников программы с законодателями штата, его же выступления в церкви и на собраниях в небольших городках. Между прочим, в церкви, узнав о тяжелом положении Маркуса, решили оказать ему финансовую и моральную поддержку.
Инициатива Хендрикса Пирса уже нашла отклик у девяти других членов первой программы «Второй шанс». Их энтузиазм отозвался в сердцах людей по всей стране. Их страсть всколыхнула волну дискуссий по таким темам, как канал «школа – тюрьма», недостатки судебной системы и нехватка общественных адвокатов.
И снова интервью.
– Многие считают, что в последнее время вы сделались определяющим фактором в предстоящих выборах. Что вопрос о будущем сенаторе зависит от человека, вышедшего из программы «Второй шанс».
– Я не могу решать исход выборов. Этот вопрос в руках людей. Избирателям нужно делать свою работу, изучить кандидатов, не поддаваясь влиянию средств массовой информации и соцсетей, и проголосовать. Только так можно спасать жизни.
На этом передача заканчивается, и вся комната аплодирует. Встречаюсь глазами с Элль, и она целует меня. Открыто, не стесняясь, не думая о том, что в комнатушке собралось не меньше десяти человек. Я целую ее в ответ, и когда она отстраняется, вижу в ее глазах свет, от которого мое сердце поет.
У нас получилось, и даже когда мир разваливался на части, мы с Элль выбрались живыми на другую сторону.
Эллисон
Эллисон
Эмоционально опустошенная после просмотра интервью с Дриксом, я паркуюсь и несколько минут сижу за рулем. Смотрю на возвышающееся передо мной здание и думаю о том, с какими чувствами многие годы подъезжала к нему и как выскакивало из груди сердце, стоило лишь въехать на дорожку. Это был мой дом. Здесь я находила уют, покой, исцеление. Теперь же каждая секунда пребывания здесь наполняла меня страхом.
Шантаж родителей обошелся недешево – мы не поддерживаем больше отношений. Временно сошлись на том, что до выборов будем делать вид, что ничего не произошло и мы едины, но на самом деле мы даже не разговариваем. Словно заблудшие души проходим мимо друг друга в ночной темноте.
Меня, по крайней мере, не выставили, как Генри, за порог, и мои занятия оплачиваются. За это я им признательна. Многие дети, не говоря уже о Генри, не получают и доли того, что получаю я.
Гудок сотового – похоже, Генри читает мои мысли.