–Скажи мне, о чем ты думаешь, - прошу я Доррана.

Он смотрит на меня, и в его глазах буквально читается боль – та, которую он предпочитает показывать мне.

–Мы с Алексом нашли Варшу плачущей в ванной «Finesse» через пару часов после того, как она убила Гэвина, - говорит он. –Конечно, сейчас с ней все в порядке, но, черт, Сигс, я…Я не видел ее такой с того дня, как мы с Джейсом нашли ее 5 лет назад. И то, что случилось с Гэвином, в конечном итоге разорвало этот порочный круг. ‐ Он опускает колени и скрещивает их, прежде чем повернуться ко мне лицом. –Я чертовски зол на этого мудака, даже несмотря на то, что он мертв. Я хочу убить его, запачкать его кровью свои руки, но он уже мертв. Слишком легко прощается и забывается. И я не могу не думать о том, насколько неразумна любовь. Потому что именно это чувствовала к нему Варша, не так ли? Любовь. - Он издает грубый смешок. –Такое маленькое гребаное слово, и все же оно поглощает человеческое существо, делает его беспомощным до такой степени, что у него нет другого выбора, кроме как проиграть. Любовь - это слабость, проявление всего неправильного в этом мире.

Я люблю тебя.

Эти три слова эхом отдаются в моей голове так внезапно, что все мое тело немеет. Моя голова гудит от осознания, и одинокая слеза скатывается по моей щеке, но я быстро смахиваю ее, прежде чем Дорран может заметить.

Я не знаю, когда это произошло, но это произошло. Думаю, я знала это – возможно, подсознательно, даже до того, как мой мозг полностью это осознал. Это своего рода слепое откровение, но оно есть; оно существует. Я люблю Доррана, и это чертова правда.

–И все же... - продолжает он, затем усмехается. –Я люблю свою команду, и, помоги мне Христос, я также люблю Соло. ‐ Он качает головой после этого последнего признания.

Мне удается улыбнуться, но я не могу не вздрогнуть от колющей боли в груди. Я знаю, что не должна этого ожидать, но мне все еще больно сознавать, что я не одна из тех, кого он любит. Но, к сожалению для меня, я слишком увлечена им, чтобы позволить боли беспокоить меня.

Я шмыгаю носом и заправляю волосы за уши.

–Варша всегда кажется такой, я не знаю...

–Бесстрастной? - Подсказывает Дорран.

–Уравновешенной, - говорю я. –Она всегда спокойна, всегда все контролирует. Она знает, что нужно делать при любых обстоятельствах, и делает это без паники или промедления.

–Раньше она не была ни тем, ни другим. ‐ Дорран убирает локоны со лба, но они снова падают вперед. –Я думаю, даже у самых сильных умов есть свой предел, а?