Ноа ответил довольным мычанием. Хейзел почувствовала, как оно вибрацией отдалось в ее ладонь.

— А знаешь, что станет поводом для хорошей истории, которую мы сможем рассказать по возвращении домой? — спросил он, не открывая глаз.

— Что?

Они уже выполнили целый список: занимались подводным плаванием над местом кораблекрушения, где, по убеждению Хейзел, водилась настоящая эскадра акул и, наверное, несколько пиратов-призраков. Объелись креветками. Ноа ввязался в драку с пеликаном. А еще выпили больше «веселого пунша», чем было рекомендовано во время морской прогулки. И это не говоря обо всех историях, которыми они никогда ни с кем не поделятся, — например, о том дне, когда вообще не покидали комнату…

— Если мы здесь поженимся.

Стоп. Что?

— Поженимся? — взвизгнула Хейзел.

Казалось, даже игуана была удивлена.

Ноа повернулся к Хейзел с озорной улыбкой:

— Да, поженимся.

— Ноа…

— Скажи, что станешь моей женой, Хейз.

Он прищурился от солнца, отчего в уголках его глаз появились морщинки. Его волосы отливали медью и золотом, а улыбка могла посоперничать с ними в ослепительности. Он был так красив, что у нее защемило сердце.

Его женой.

— Будет весело. Обещаю.

— Ноа. Я…

Он сел, спустил ноги с края шезлонга и взял ее за руки:

— Хотя, иногда, конечно, будет совсем не весело. Порой будет скучно, ты будешь на меня злиться, а временами и я на тебя. Но, Хейз, все равно мы будем вместе. Навсегда. Ты хочешь этого?

От его озорства, ухмылок и непринужденности, которые так хорошо давались Ноа, не осталось и следа. Теперь он был искренним, милым и серьезным. И в этом тоже был хорош.